«Держали ключи от церкви»

Эта история противостояния власти и «группы верующих» деревни Шапши Ханты-Мансийского района в годы гонений на РПЦ достойна остаться в истории хотя бы потому, что крепкая вера, упование на волю Божью, мужество нескольких православных христиан смогли сохранить сельский храм вплоть до хрущевских гонений. До 1959 года церковь в честь Евфимия Великого была единственной действующей на огромной территории Ханты-Мансийского автономного округа.

«Колокола передали райзаготконторе»

Храм в честь Евфимия Великого в Шапше был освящен 11 января 1904 года. До революции относился к Покровской церкви села Самарово (ныне Ханты-Мансийск), а незадолго до событий 1917 года отошел к Коневской Пророко-Ильинской церкви. В 1924 году его постигла та же участь, что и сотни других храмов новообразованной страны Советов: он был закрыт. И тут начинается та самая история «стояния за веру», главным образом связанная с семьей Евстафьевых. Жители Шапши обратились в 1924 году с письмом к «всесоюзному старосте» Михаилу Калинину с просьбой вернуть храм. Церковь верующим вернули.

Попытки закрыть храм в этой небольшой сибирской деревне, думается, власти предпринимали еще не раз. Есть косвенное свидетельство тому в документах, датированных 1940 годом, в которых говорится, что в 1936-м «группа верующих» Шапши была зарегистрирована председателем Коневского сельсовета Добрыниным (следовательно, церковь какое-то время не действовала?). В документах вновь упоминаются имена Анны Евстафьевой и ее мужа Феодора, которые «держат ключи от церкви».

Евстафьевы – жители Шапши – простые труженики, встали на защиту своей церквушки. Ждать от кого-либо помощи в деле отстаивания храма в те годы было нереально. С 1937 по 1942 год на территории Сибири не было ни одного правящего архиерея. В эти годы упразднили все сибирские епархии, в том числе и самую древнюю – Тобольскую.

Новый виток в борьбе против «несознательных» верующих деревни пришелся на 1940 год.Сотрудник Службы по делам архивов Югры Ольга Спиридонова, которая много лет занимается темой ликвидации церквей в округе в 30-е годы прошлого столетия, передала мне ряд архивных документов. Сохранился протокол общего собрания жителей Шапши, датированный 30 января 1941 года. На собрании присутствовало 46 человек (председательствующий Лыткин). Рассматривались итоги работы комиссии, проводившей обследование по ремонту церкви. Комиссия установила сроки для ремонта с 29 июля по 1 сентября 1940 года. Как говорится в акте обследования, верующие к ремонту церкви не приступали. Власть постоянно искала причины для закрытия храма.

После этого собрания события развивались следующим образом. «С 25 апреля 1941 года по 5 мая 1941 года на церкви висело объявление о ее закрытии. В это же время – 25 апреля – с церкви были сняты колокола и переданы на цветметалл райзаготконторе», – говорится в объяснении, о котором упоминалось выше. Без колоколов храм «потерял голос». Но он по-прежнему действовал.

Согласитесь, что отстаивать свои права одному верующему человеку в тех условиях было невозможно. Это была крепко стоявшая за свои религиозные убеждения «группа верующих».

Стоит упомянуть еще об одном архивном документе – об изъятии литературы из шапшинской церкви от 25 марта 1930 года. В конце описи две подписи с одной фамилией: и того, кто изымал, – член сельсовета, и того, кто передавал, – церковный староста. Лыткины. Об Андрее Алексеевиче и Тихоне Матвеевиче Лыткиных рассказала мне летописец истории деревни, библиотекарь Любовь Головина. Она подтвердит, что православная община там была крепкая, а люди, ее возглавлявшие, пользовались несомненным уважением среди сельчан.

Соузники по арестантской доле

Новый этап жизни церкви в Шапше был связан с приездом в эту деревню игумена (в последующем архимандрита) Парфения Невмержицкого. Старожилы Шапши еще помнят отца Парфения. И практически все говорят, что он пользовался огромным уважением среди людей. Они вспоминают, что отец Парфений был большим тружеником: и плотник, и столяр, и печник – на все руки мастер, в селе такие на вес золота. Вспоминают, что батюшка соорудил изгородь у зверофермы. Многим жителям помогал, порой совершенно безвозмездно. Сам построил дом возле церкви. Всегда в работе, но в дни больших праздников никогда не трудился. Еще рассказывали об архимандрите как о человеке с тихим и кротким нравом. Никто никогда не слышал от него грубого или обидного слова. Как только застывала река (небольшой приток Оби), отец Парфений на лошадях ехал «вплоть до Сургута» по деревням (а это около 300 километров): крестил, венчал, исповедовал.

Десять лет прослужил отец Парфений в этой сибирской деревне, попутно окормляя жителей Ханты-Мансийска, многие из которых были репрессированными. За эти годы вокруг него образовалась крепкая православная община.
В конце 1950-х годов батюшка был вынужден, после закрытия храма, уехать в Тобольск, а через год возвратился на Украину, оставив после себя на сибирской земле добрую память и множество духовных чад.
В 1960 году, 12 марта, своим решением № 153 окружной исполком совета народных депутатов трудящихся молитвенное здание в Шапше ликвидировал.

«Если есть подписи, то они поддельные…»

Официальная версия закрытия – просьба жителей деревни. Так считал и житель Ханты-Мансийска Василий, в то время трудившийся председателем Елизаровского сельсовета Самаровского района (в 1964 году был переименован в Ханты-Мансийский). Волею судьбы он стал представителем власти, который передавал церковное имущество закрывшегося Шапшинского храма приехавшим из Омска «попам».

«Летом 1963 года меня перевели на работу в райисполком на должность зампреда. Вскоре я поехал в командировку в деревню Зенково, в колхоз «Рассвет», и по пути заехал в шапшинское отделение этого колхоза. Когда пришли в клуб, там собралось человек 40–50, нас ждали. В клубе пахло свежей краской, и на стенах кое-где еще были не закрашены иконные росписи. Где был алтарь, была сцена, и над ней и в других местах висели лозунги тех времен: «Да здравствует…». В ходе разговора с тружениками и жителями деревни о делах хозяйственных, условиях работы, нуждах, торговле, быте, люди подняли вопрос о том, что летом нужно готовиться к зиме, ремонтировать и утеплять дома, стайки и прочее, а сейчас делать это в деревне некому. В прошлом была в деревне церковь, был батюшка, и он после службы в церкви по просьбе селян эти работы выполнял.

Задали вопрос: почему церковь закрыли у них, батюшку изгнали из села? Я им сказал, что работаю в райисполкоме недавно, церковь закрыли до того, и пересказал информацию, услышанную от умершего председателя райисполкома о том, что батюшка был ленивый, пьянствовал и что сами жители села написали письмо, чтобы церковь закрыли. Образовался сплошной шум. Когда Николай утихомирил людей, говорила продавец магазина Рочева. Она говорила о том, что все жители знают, что церковь закрыли без их согласия. Что они не писали просьбы о закрытии, хотя и уговаривали их написать, но никто не подписывался. Если такая просьба есть, то подписи поддельные. Батюшка был не таким, каким его выставили. Батюшка труженик был и оплату не требовал, а брал, кто сколько даст. А кто не мог заплатить, батюшка делал все бесплатно. И никто никогда не видел его пьяным. А когда захотели церковь закрыть, то все выставили как хотели и закрыли… А сейчас «приезжают халтурщики и дерут с нас за работу, сколько захотят, и платим, другого выхода нет». После Рочевой говорили другие, и весь разговор сводился к тому же, что говорила Рочева. Мне нечего было сказать...

Прошло больше 30 лет с момента описываемых событий, в то время я уже ходил в церковь и начал искать хоть какую-то информацию о том, как сложилась дальнейшая судьба батюшки. И однажды в Почаевской лавре узнал, что он упокоился в сентябре 1991 года, прожив 91 год, и похоронен на кладбище Корецкого монастыря.
И вот после Пасхи 2018 года поехал в Корецкий монастырь.

Я стоял у могилки на коленях и просил прощения, молился об упокоении души воина Христова архимандрита Парфения, претерпевшего все – гонения, клевету, притеснения, тюрьмы, ссылки, но данный обет служить Богу исполнивший до конца дней».

Со временем здание храма в Шапше сгорело. И вот в 2014 году (при большой поддержке местной власти) был вновь построен храм в честь Евфимия Великого, настоятелем которого назначен иерей Евгений Набоков. И видится во всем этом незримая молитвенная помощь почившего архимандрита Парфения (за упокоение которого отец Евгений молится за каждой литургией) и тех шапшинцев, которые «крепко держали ключи от церкви».