60 % поражения легких: югорчанка, переболевшая COVID-19, рассказала о своих ощущениях

Анжела из Ханты-Мансийска — пациент ковидного госпиталя. Когда она обнаружила признаки вирусного заболевания, то надеялась, что перенесет болезнь, как и многие, в легкой форме. Она и подумать не могла, что ее ждет 60%-е поражение легких и аппарат их искусственной вентиляции. В интервью нашему корреспонденту югорчанка рассказала о своих ощущениях и процессе восстановления.

— Анжела, вы поняли, где подцепили вирус?

—– Да, я контактировала с одним человеком более двух часов, а после стало известно, что у него коронавирус. Через два дня после этого я заболела, появились симптомы: я проснулась в четыре утра, меня трясло. Попросила мужа принести термометр. Была температура, и на фоне этого начинался кашель — обычный сухой. Днем вызвала врача, он взял мазки. Я объяснила, что температуру за целый день сбила и кашля в принципе нет, чувствую себя хорошо. Я сразу изолировалась, ребенка перестали водить в детский сад, хотя терапевт разрешила посещать его и дальше, были симптомы обычного ОРЗ. Муж тоже взял больничный.

Через пять дней я снова вызвала скорую, одышки не было, но все равно попросила послушать меня и измерить сатурацию — степень насыщения крови кислородом. Результат показал 97 — это норма [Нормальные значения — от 94-96 %, показатель может доходить до 99-100. Состояние сатурации крови ниже, когда в ней недостаточно кислорода, называется гипоксией]. Когда я заболела, читала много литературы и узнала, что все пациенты с ковидом лежат на животе: так легче дышать. Я стала это выполнять и делать гимнастику для легких.

— В какой момент вы поняли, что это не простое ОРЗ, а коронавирус?

— В один из дней мне стало плохо, я сбивала высокую температуру, но через каждые два часа она снова поднималась до 39,5-40 градусов. Начиналась паника. Я вызвала скорую, они сказали, что все хорошо, но в понедельник вызывайте терапевта. Терапевт послушала, хрипов не услышала. Шел уже девятый день с момента, когда я заболела. Анализы на коронавирус были отрицательные. Врач предложила поехать в больницу, сдать кровь и сделать рентген. Когда мы с мужем спускались по лестнице, через один пролет я почувствовала, что у меня сердце будто выпрыгивает. А ведь я не поднималась, а просто спускалась. Участилось сердцебиение, и началась одышка. Я спустилась в машину и поняла, что я назад домой не вернусь. Пока ходила по дому, все было нормально, но, когда спустилась с третьего этажа, поняла, что мне тяжело дышать. Ты пытаешься сделать глубокий вдох, а тебе все равно кислорода не хватает.

— Что было, когда вы приехали в больницу?

— В приемной мне сказали: вы болеете коронавирусом уже девять дней. Сделали компьютерную томографию грудной клетки. Через 20 минут выяснилось, что у меня 60 % поражения легких. Это страшные ощущения. Меня госпитализировали. Я поднималась в реанимацию, у меня была температура 40, а когда взяли кровь, в организме было всего 70 % кислорода. Сутки пролежала в реанимации под кислородной маской, я даже в спокойном положении без нее лежать не могла.

Потом мне сообщают: «Анжела, у тебя анализы плохие, ты посмотри, какая одышка, готовимся на аппарат искусственной вентиляции легких». Я согласилась, слез не показывала, держала все в себе, потому что знала, что меня поддерживает семья. В самых тяжелых случаях трубку ставят в трахею, а меня предупредили, что у меня будет специальная инвазивная маска. Это огромная плотно прилегающая маска на лицо. К этому нужно приготовиться морально, потому что ты будешь в сознании, ее нельзя снять, отдохнуть от нее. Она подает столько кислорода, сколько нужно, и уже аппарат показывает объем легких. Если я ее снимаю, я задыхаюсь, не хватает кислорода, начинается паника. На третьи сутки в больнице мне стало лучше.

— В какой момент было страшнее всего?

— Страшно осознавать даже, что ты попадешь под аппарат ИВЛ. Причем ты был абсолютно здоровый человек, молодой, в хорошей физической форме, без хронических заболеваний. Я никогда не жаловалась на здоровье, все было хорошо. Я держалась восемь дней, а на девятый уже просто не было сил. Пьешь таблетки, а они не помогают. Знакомые, которые болели до меня, успокаивали, я была уверена, что смогу выздороветь через неделю. Но температура поднималась выше. И страх. Ужасный страх.

У меня младшему ребенку три года. Старшим— 15 и 20, и они могут понять. А когда был день рождения младшей, я лежала в больнице. Она говорила папе: «Мы же семья, а мамы-то нет, надо позвонить в полицию, пусть ее найдут». Хорошо, что сейчас есть видеосвязь и можно позвонить, увидеться, поговорить.

Я маме до последнего не говорила: все-таки родители уже престарелые и пугать их не хотелось. В последний момент о том, что я в больнице, ей сказала сестра. Мама мне звонит и спрашивает, как дела. А я в реанимации второй день, говорю: мам, возможно, завтра я с тобой разговаривать не буду. И каждое утро в восемь часов, как по будильнику, они звонили и узнавали, как мое здоровье.

— Каким было восстановление?

— Когда мне закрыли больничный, я даже побоялась сразу выходить на работу и взяла отпуск. Как бы ни хотелось повернуться, лежала на животе — днем и ночью. Я постоянно делала дыхательную гимнастику, зарядку, постепенно увеличивала нагрузки, сначала быстро уставала. Прогуляться 300 метров для меня было тяжело. Прошло три месяца, погода сейчас сырая, я не болею, нет никаких признаков простуды, нет одышки, а в грудной клетке — боль.

— Что посоветуешь, как обезопасить себя?

— Мы в семье пьем противовирусные препараты для профилактики, витамины. Я советую всем носить медицинские маски, перчатки, держать дистанцию. Лучше сделать выбор в пользу медицинской защитной маски, чем инвазивной, и реанимационной кровати.

Владимир Власов, заведующий отделением анестезиологии и реанимации ОКБ:

— При поражении легких человек не может сделать глубокий вдох, газообмен в них не происходит, кровь кислородом не насыщается, организм испытывает гипоксию. Больной пытается с этим бороться, дышать чаще, глубже, но ничего не получается. И если у него имеются, не дай бог, сопутствующие заболевания, например, сердечно-сосудистой системы или легких, — это все протекает в более тяжелой форме, критическое состояние наступает гораздо быстрее. При тяжелой дыхательной недостаточности человек испытывает фактически страх смерти. И тогда он попадает в руки реаниматологов, которые пытаются оказать ему помощь и спасти его жизнь.

Анестезиолог-реаниматолог говорит о том, что каждый день видит беспечность жителей города, которые уверены: с ними уж точно не произойдет ничего страшного и коронавирус обойдет их стороной. Но количество заболевших в Югре растет.

— Мы готовы в случае необходимости находиться круглые сутки в средствах индивидуальной защиты и оказывать помощь больным, это тяжелая повседневная работа. Но мы к этой работе готовы! А все остальные люди готовы тяжело болеть новой коронавирусной инфекцией? И, возможно, умереть от нее? — обращается к жителям Югры доктор.

Он напоминает, что способы уберечь себя от болезни несложные и их немного: это ношение в общественных местах масок (перчаток — по возможности), соблюдение социальной дистанции и режима самоизоляции для лиц пенсионного возраста и имеющих сопутствующие заболевания.