«…Не оторвался от религии»

В 1917 году Ивану Питухину исполнился 21 год. 10 июня 1918 года он вступил добровольцем в армию Колчака, служил в Каппелевском «карательном» отряде» квартирмейстером до 26 декабря 1919 года. Отступал с белогвардейцами до Красноярска. Многое он увидел и понял в те годы. Переполняющие душу злобой зверства, ненависть, когда из-за политических убеждений брат шел на брата. Поражение Колчака отозвалось в его сердце нестерпимой болью. Надо было учиться жить в новых исторических реалиях. Иван возвращается в Тобольск и вскоре, в 1921 году, принимает сан дьякона, а затем становится священником. Думается, этот выбор жизненного пути был более чем осознанным.

Храм как центр жизни
В 1921 же году он приезжает служить на Север, в село Елизаровское Самаровского (ныне Ханты-Мансийского) района. В храм, освященный в честь иконы Божией Матери «Всех Скорбящих Радость».
Храм в Елизарово построили в конце XIX века. Он был богатый, село зажиточное, возможно, поэтому елизаровцы приняли новую власть настороженно. В архивах Югры сохранились документы, свидетельствующие о том, как в начале и середине 20-х годов елизаровцы собирали документы на регистрацию общины. Несколько раз жители села готовили все необходимое для этого. И каждый раз представители власти отказывали в регистрации по надуманным предлогам. 
Есть в архиве и документ, написанный отцом Иоанном Питухиным. Это «Полная опись церковного имущества Елизаровской Богородицы Всех Скорбящих Радости церкви». Опись состоит из нескольких глав. Священник переписывает не только имущество, но и указывает, где что находится, и поэтому зримо представляешь, как выглядело церковное убранство в те годы. 
Кстати, храм, переживший «гонения» и «мерзость запустения», сохранился. Сегодня он является объектом культурного наследия регионального значения. Для его восстановления требуются большие финансовые вложения. Как рассказывает иерей Константин Мемячкин, который окормляет елизаровскую общину, на сегодня практически готов проект реставрации храма. И все же много больше сил потребует «духовное возрождение» села.

«Обвинили в коллективной пьянке и срыве плана сенопоставок»
В 1925 году отец Иоанн переезжает в село Базьяновское Самаровского района, где начинает служить в Петропавловской церкви. Возможно, переезд был вызван тем, что елизаровцы так и не смогли зарегистрировать свою общину. С этой же ситуаций столкнулись в конце 20-х годов и жители Базьяновского.
– В течение 1930 года базьяновскому обществу верующих неоднократно, а именно 29 января, 20 мая и 13 декабря, Самаровский райисполком напоминал о необходимости перерегистрации общины, – повествует о том времени консультант Архивной службы Югры Ольга Спиридонова.– Но документов получено не было, и райисполком стал ходатайствовать о расторжении договора и закрытии церкви. 
«Борьба» за храм в честь Петра и Павла длилась несколько лет, она достойна отдельного повествования. 
В Государственном архиве Югры сохранился еще один документ – заявление самого отца Иоанна в Самаровский РИК, датированное 1930 годом: 
«Настоящим заявляю Самаровскому РИКу, что мне почему-то не дают норму хлеба при базьяновской лавке, и посему покорно прошу РИК обратить на это внимание и разрешить мне выдачу существующей нормы хлеба, так как рынок отстоит отсюда за 500 верст и достать более нигде невозможно, человек я бедный, имею в семействе четырех малолетних детей… являюсь единственным работником своей семьи и средств доставать с рынка не имею, и приходится жить впроголодь, почти на одной картошке, которую и то трудно доставать приходится. В настоящее время я нахожусь на принудительной работе сроком на пять месяцев и доставку дров из леса к Базьяновскому с/совету, работа требует поддержки сил, а я присужден без оплаты труда, и мне, как человеку, не имеющему средств, очень трудно приходится жить – главное, без хлеба, не говоря уже о другом питании. Посему еще раз прошу РИК не отказать в выдаче мне нормы хлеба. Иначе детям моим угрожает неизбежный голод, так как я занят в настоящее время на вышеозначенной работе и в то же время надо иметь большую заботу где-то что-то достать для себя и семьи пропитание. Какое последует решение РИКа, прошу покорно сообщить мне с подателем сего или чрез Базьяновский с/совет». 
Священники в те годы жили в тяжелейших условиях: давление со стороны властей, бесправие (они, как правило, были лишены избирательных прав), осуждение и ненависть со стороны представителей революционного пролетариата, голод, безденежье, клевета.
В 1937 году один из «свидетелей обвинения», когда против отца Иоанна будет возбуждено уголовное дело по статье 58-10, покажет, что за «период с 1930 года по настоящее время Питухин не оторвался от религии. Питухин религиозный дурман до сих пор проводит среди темного населения. Физическим трудом не занимается, а занимается хождением по деревням и проповедует религиозные обряды среди населения». 
Дальше следуют примеры того, как отец Иоанн крестил в соседнем селе Тюли трех человек, за что был осужден к исправительно-трудовым работам и обязательным платежам. Этот факт звучит в устах члена ВКП(б) как обвинение, мы же с позиции времени понимаем, что священник не мог отказать людям в их желании принять крещение. Этот факт был обнародован и строго наказан с позиции социалистической законности.
Есть в материалах следствия еще один интересный факт, который будет вменен в вину подследственному Питухину в 1937 году. Отца Иоанна обвинят в организации во Фроловском колхозе коллективной трехдневной пьянки, из-за чего был сорван план сенопоставок. Информация, которая вызывает большие сомнения. Именно колхозники в те годы голосовали за закрытие церкви, выросло молодое поколение, которое не знало Бога. И тут – коллективная пьянка колхозников под руководством священника? 
Понятно, что отец Иоанн вызывал у новой власти не просто раздражение – ненависть. Люди строили светлое будущее – коммунизм, а здесь такой «пережиток прошлого». Раздражало, что священник не придерживался линии партии. Спокойно и уверенно продолжал «проводить религиозные обряды» даже после закрытия церкви. Отца Иоанна обвинили в том, что «используя религиозные убеждения, систематически вел контрреволюционную агитацию против советской власти и проводимых ею мероприятий, вел агитацию против новой Конституции». 
Разбирательство по делу было недолгим. Священника заключили под стражу в КПЗ Остяко-Вогульского окротдела НКВД 7 января 1938 года, в один из главных православных праздников – Рождество Христово. Отец Иоанн был расстрелян 26 марта 1938 года в Ханты-Мансийске.

Возрождение святыни
В 1939 году была поставлена последняя точка в истории Петропавловской церкви села Базьяновского. «Закрыть и переоборудовать под клуб», – написал резолюцию и. о. председателя Самаровского РИК Лазарьков. 
«Переоборудованная под клуб церковь простояла до 1970 года, – пишет в своей статье главный методист КУ «Государственный архив Югры» Лидия Завьялова. – По словам старожилов, бревна разобранной церкви применили при строительстве сельского клуба в деревне Ярки того же сельсовета». 
Уже в 2000 году по инициативе жителя села Степана Спиридонова и при помощи механика ЖКХ Н. А. Киселева и местных рабочих в память о Петропавловской церкви был установлен железный крест рядом с сельским Домом культуры. А потом деревню «закрыли», ее «правопреемницей» стала деревня Ярки Ханты-Мансийского района. И вот 12 июля этого года митрополит Ханты-Мансийский и Сургутский Павел освятил храм в честь Петра и Павла в Ярках. Так восстановилась связь времен.
Несколько лет назад в руки главы сельского поселения Шапша Ханты-Мансийского района Любови Овчерюковой попали документы о ликвидации базьяновского храма, в их числе и опись о передаче государству церковного имущества Ильинской часовни, приписанной к Петропавловскому храму. Тогда Любовь Анатольевну поразила скромность переданного имущества: две лампадки, одно Евангелие, один крест. Как скудно жили в те годы храмы, но какую пользу приносила вера людям для нравственного их устроения! 
Она вспоминает, как много пришлось потрудиться, строя и благоукрашая храм в честь Евфимия Великого в Шапше. Теперь вот освящен храм в Ярках. Глава сельского поселения называет это событие «возрождением святыни», но при этом она убеждена, что значимость этого события будет видна через годы.