Анна с фамилией Боль

Историю о репрессированной семье Анны Боль, потере  близких, скитаниях по стране, о жизни в трудовых лагерях рассказала ее дочь югорчанка Лилия Руденко.

 Муж, трое детей, свой дом и большое хозяйство на плодородной ставропольской земле. Дефицитная швейная машинка Zinger, умелые руки и очередь на пошив одежды - жизнь 26 -летней Анны Боль, можно сказать, сложилась. 

Забирали ночью

Маленький семейный рай разрушился в один миг, когда государственный режим решил, что немцам, как и полякам, калмыкам, западным украинцам, финнам, молдаванам,  на этой земле не место. В 1941 году 28 августа был подписан указ Верховного Совета СССР о переселении немецкого населения Поволжья, но фактически под удар попали жители всех территорий страны.  Согласно документу переселению подлежали все без исключения немцы в следующие местности: в Красноярский край - 70 тысяч, в Алтайский край - 91 тысяча, в Омскую область - 80 тысяч, в Новосибирскую - 92 тысячи, в Казахскую ССР - 100 тысяч человек. Забирали ночью, на сборы давали сутки. За 24 часа Анна лишилась мужа и дома. Супруга, тоже немца по национальности, увезли в неизвестном направлении и расстреляли. Анну с тремя детьми погрузили в спецпоезд и выслали в Казахстан.
Ехали медленно и мучительно. Для транспортировки репрессированных использовали товарные неотапливаемые вагоны. В одном перевозили до 40 человек. Взятая из дома еда быстро закончилась, от голода и холода люди сотнями умирали по дороге в ссылку.
В Казахстане  Анну с детьми продержали недолго. Республика скорее стала распределительным пунктом для репрессированных. Там людей собирали и отправляли дальше,  в трудовые армии. Семья Боль отправилась на север далекой, тогда еще Молотовской области, ныне Пермский край, в лесоплавильный трудовой лагерь. Старшего сына Анна оставила в Казахстане у свекрови. Двое младших погибли по дороге в Чердынь (город в Пермском крае).
 
Все время хотелось есть

В рабочих колоннах трудармейцев Молотовской области насчитывалось около 40 тысяч немцев. Они работали в системе НКВД на лесоповале, в шахтах Кизела, Гремячинска, строили в Соликамске завод «Урал» и ЦБК, Широковскую и Камскую ГЭС.
Условия жизни были жуткие. Вот как описывает их один из героев книги «Немцы в Прикамье XX век» Р.А. Шлегель:

- Прибыли мы в Соликамск в феврале 1942 года в товарных вагонах. Морозы стояли суровые (за 40 градусов), даже в марте отмораживали носы. Сначала жили в брезентовых палатках, спали, не раздеваясь. Потом нас поселили в огромных грязных бараках вместе с уголовными заключенными…

Жизнь в огромном общем бараке запомнилась и маленькой Лиле Боль. К моменту ее рождения Анна уже жила с таким же политзаключенным Александром Зейфертом, родила  девочку, через два года появилась и Лиля.
- Я очень хорошо помню это время. Мы жили в большом деревянном бараке. Никаких отдельных комнат или перегородок не было. Мама уходила сплавлять лес, а мы оставались сами по себе. Старшие приглядывали за младшими. Никто нас ни грамоте, ни счету не обучал, если один стал читать, то учил всех остальных. Я рисовать очень любила. Карандашей цветных или красок, естественно, не было, поэтому выводили узоры пальцем по песку или рыхлой земле. И всё время хотелось есть. У нас на весь барак была одна коза. Ее молоком кормили грудничков. Берегли, пустить на мясо никто не пытался.
В Чердынском районе Анна Боль прожила почти 15 лет. Невыносимые бытовые условия и адски тяжелый труд не озлобили и не ввергли в отчаянье. Своих детей она учила быть терпимыми и делиться с ближним последней крохой. А еще давала детям надежду на светлое будущее.

- Мама всегда говорила нам, что скоро все изменится, жизнь станет лучше. И мы терпели и  ждали, а что ещё оставалось делать? С такими же спецпереселенцами жили дружно, поддерживали друг друга.

Медиков при таких трудовых лагерях не было. Больных детей матери на  руках носили за несколько километров в соседнюю деревню к фельдшеру. В 1957 году Анна Боль родила третьего сына.

Возвращение на малую родину

После смерти Сталина семье разрешили уехать в Казахстан, где оставался старший сын. Но вернуться в родное Ставрополье все равно было нельзя. В послевоенное время декрет от 1948 года постановил: изгнание немцев сохранить на вечные времена, за удаление от места поселения без разрешения полагалось 20 лет каторги.
К моменту переезда в Казахстан Лиле исполнилось шесть лет, в восемь ей разрешили пойти в школу. Она прилежно училась, вступила в ряды пионеров. Через несколько лет семья все-таки решила вернуться на малую родину.
Родное Ставрополье встретило неласково. Их дом достался другим людям, все вещи и утварь растащили односельчане, вернуть удалось любимую швейную машинку, которая нашлась у соседки. Появилась  возможность заработать хотя бы какие-то деньги на еду. По ночам Анна шила одежду на заказ - это был единственный заработок.
Из-за самовольного возвращения домой семье устроили бойкот. Мать никуда не брали на работу, детям запретили посещать школу. Жить пришлось в колхозной конюшне. Быт наладился только после того, как односельчане написали письмо в военкомат. Старший сын Анны Боль тогда служил на флоте, вот неравнодушные люди и написали, что негоже семье красноармейца жить в таких условиях. Тогда им и предоставили две комнаты в совхозном доме, матери разрешили работать в поле, на фермах.  

Будьте добрее

- После возвращения на Ставрополье папа вскоре умер. Все легло на мамины плечи. Тяжело ей было, не могу без слез вспоминать. Все время задаю себе вопрос: за что, за что сотням тысяч невинных людей сломали жизни, что мы сделали? Я один раз так сильно плакала:  в магазине один местный пьянчуга хотел без очереди отовариться, а я уже взрослая была,  в 18 лет  стала депутатом сельсовета, так вот я ему замечание сделала, чтоб в конец очереди шел. А он отпихнул меня и назвал фашисткой. Много позже эти же слова Лиле вслед будет кричать свекровь. Но это были единичные случаи, - вспоминает сегодня Лилия Александровна. 
В Нижневартовск она приехала с двумя сыновьями к брату, бывшему моряку. Устроилась на работу,  встретила мужчину. Жизнь, можно сказать,  наладилась, рядом был любящий человек, трое сыновей. В конце 90-х забрала к себе и маму.  
От клейма репрессированных государство избавило и даже наградило Анну Боль медалью за заслуги во время войны. Самоотверженный труд и вклад во всеобщую Победу за ней признали. Так в  Югре долгое путешествие по жизни Анны с фамилией Боль закончилось. По иронии судьбы  в край, куда могла попасть как репрессированная, она приехала добровольно, чтобы обрести вечный покой.
- Всегда  слышу мамино: будьте добрее, терпите, главное - не обозлиться… Я эти слова и своим сыновьям повторяю. Несмотря ни на что надо оставаться людьми.