Больше не вахтовый поселок

Я живу здесь с рождения. А это уже 30 лет. Новое тысячелетие началось для меня во вполне сознательном возрасте, и я отлично помню, что было до, и как стало после.


Скудная застройка и автомобильный хардкор
В 2000 году я как раз закончила начальную школу, и моя жизнь, пожалуй, впервые вышла за пределы микрорайона: я стала учиться в получасе ходьбы от дома, и мои представления о городе начали значительно расширяться. Тогда, 20 лет назад, у нас не было современной жилой застройки. В те годы в новых микрорайонах по–прежнему строились ленпроектовские дома – легендарное достояние прошлого. Мы как раз ждали квартиру в новом районе нефтяников по улице Киртбая. На месте первого в нашем городе современного жилкомплекса «Возрождение» и торгового центра с диковинным тогда иностранным названием City center в те годы был просто пустырь с охраняемой автостоянкой. Очень нужный в те времена сервис, ведь машины угоняли с печальной регулярностью. Ради них даже убивали.
Собственно сами автомобили были сплошь отечественными: «Волга», «Жигули», «Лада» – выбор был скудным. Редкие иномарки вызывали большой интерес. Их владельцами были в основном бизнесмены и смекалистые дельцы из мира 1990–х. У моей семьи первый авто из–за границы появился в 2005–м, это было большим событием. Стоит ли говорить о том, что мы не знали о пробках? Дороги стали расширяться во второй половине нулевых: расширили магистраль по проспекту Мира, построили объездную дорогу. Тогда собственно и произошел резкий скачок в автомобилизации населения, будто по щелчку. Я помню пустые по сравнению с нынешними дворы в начале нулевых. О парковке у двери подъезда и мусорного помещения не было и речи. Даже дворовые карманы светились пустотами.

Пробили окно на Запад
В начале нового тысячелетия мы стали прощаться с наследием прошлого буквально во всем. В те годы подавляющее большинство горожан (нефтяники точно) стали массово делать евроремонты в своих квартирах: заменять деревянные окна на пластиковые, убирать ковры со стен, срывать аскетичные обои с полевыми цветами и заменять их на современные однотонные, клеить навесные потолки и устанавливать в них точечное освещение. Грузную отечественную бытовую технику мы стали заменять на импортную и обзавелись кабельным телевидением. Наши дома преобразились, а вслед за ними и мы сами.
Семьи нефтяников и бизнесменов, коих в процессе приватизации и расширения рынков становилось все больше, хотели обеспечить своим детям современные возможности и соответственно дать им качественное образование. Не случайно поэтому в городе в конце 1990–х стало расти число языковых центров. Мы хотели быть современными, узнавать мир посредством английского и обрели жажду путешествий. Чуть позже, в 2005–м, появился и главный архитектурный символ этого стремления: возведенный компанией Евгения Барсова импровизированный «Биг Бен» – прямо в центре нефтяной столицы. Там и по сей день занимаются сокращением дистанции между нами и западным миром.
Конечно, нам не хотелось отставать от западных городов Отчизны и иметь доступ ко всевозможным товарам и услугам, благо, у населения на то была покупательская способность. В первом десятилетии нулевых сервис расширялся усилиями местных: в Сургуте стали появляться концептуальные кафе и рестораны, удобные сети супермаркетов с невиданным доселе ассортиментом товаров и собственными кулинариями. Все они успешно работали до начала экспансии федеральных сетей на нашем рынке. Но это уже другая история.

Вдруг стали модными
В 2007 году я стала студенткой. Начало моего взросления аккурат совпало с началом «жирных» времен российской экономики и по–прежнему проходило в родном городе. Мы очень хотели и могли себе позволить хорошо одеваться. Однако тогда для этого приходилось ездить в шопинг–туры в Тюмень, Екатеринбург и прочие города–миллионники. Меня выручали частые поездки на студенческие олимпиады и конференции. Вместе со штурмом интеллектуальных высот я обогащала и свой гардероб. В Сургуте до 2012–го шопинг был очень скудным. Большая часть населения долгое время отоваривалась на не приспособленных для цивилизованного выбора одежды рынках по проспекту Набережному и улице Геологической. Те, кто посостоятельнее, ходили в бутики «Сити–центра» и ТЦ «Сибирь», где было, однако, дороговато. В любом случае женам и дочерям нефтяников и бизнесменов этого явно не хватало.
Все в корне изменилось в ноябре 2012–го, когда у нас появилось сразу два больших молла с представленными там мировыми брендами на любой вкус: от массмаркета до люксовых марок. Соцсети вскоре стали пестреть ироничными замечаниями о том, что «сургутяне вдруг стали модными». От торговли не отставали и сервисы: бытовые, юридические, консультационные и прочие услуги за 20 лет совершили качественный скачок. Мы стали частью большого федерального и мирового рынка, включились в систему глобального капитализма.
Теперь в Сургут приезжают не только для работы в нефтянке. Сюда на ПМЖ могут пожаловать и специалисты совершенно разных областей, в том числе и творческого кластера. Но не стоит забывать одного: это по–прежнему город нефтяников. И именно благодаря их деятельности здесь можно построить разные бизнес–модели. По сути, говоря без прикрас, все нас окружающее сегодня создано для комфортной жизни работяг нефтегазодобывающего профиля. И едва ли оазис цивилизации мог бы возникнуть в северной глубинке в отсутствие черного золота.