Человек мобилизуется, когда ему тяжело

Фотография, рисование, увлечение техникой, учеба в университете, поездки по разным городам, общественная работа. Может ли всем этим заниматься один человек? Да. Пример тому – Станислав Кононенко, лидер общественного движения инвалидов-­колясочников «Преобразование», который прикован к коляске телом, но не душой.

– Расскажите о своей жизни до травмы.

– Я родился на Украине в обычной трудовой семье. Отец работал на военном заводе и считался уникальным специалистом. Мама в основном вела домашнее хозяйство, подрабатывала швеей. Они оба пережили Великую Отечественную войну и были инвалидами. Отец был полностью глухонемой, а мама не слышала. Жили мы в Полтаве. Работал водителем в АТП. А в 1982 году попал в аварию, получил травму и пересел из водительского кресла в инвалидное…

– Все изменилось…

– Конечно. Вся моя жизнь была связана с техникой, отец с детства приучал меня к моторам, двигателям. Я окончил автошколу и не представлял своей жизни без машин. Даже после травмы первое время на вопрос: «Чем я могу теперь заниматься?» – не знал что ответить. Я – водитель. Первые полгода после аварии еще жил автомобилями: занимался ремонтом движков. И не ради денег. Я не хотел быть просто инвалидом, хотел иметь
какую-­то связь с обществом, быть востребованным.

С другой стороны, родители-­инвалиды очень многому меня научили. На их примере я видел, что жизнь не заканчивается, можно продолжать быть востребованным. Даже сейчас использую то, что мне дали отец и мама. Например, язык жестов – проще общаться, понимать людей. И они мне доверяют. Когда проходила Сурдлимпиада, удалось познакомиться со многими иностранцами, ведь язык жестов универсален. У меня даже есть уникальные фотографии прогулок по Ханты-­Мансийску вместе с финскими атлетами.

– Фотография – одно из ваших увлечений?

– Все началось с отца, он был разносторонне одаренным человеком. Хотя не слышал и не разговаривал, но мог отрегулировать любой механизм только по вибрации. Свои знания он передавал мне, в том числе и по фотографии. Знаете, у папы была очень старая камера, еще со времен войны. Отец ее отремонтировал: вместо бобин поставил обычные деревянные катушки из-­под ниток, которые он подстругал и подогнал. Тогда нельзя было отдать пленку в фотосалон, где отпечатают красивые кадры. Для проявки нужна была отдельная комната, куда не должен проникать дневной свет. Снимки проявлялись в свете красных ламп, распечатывались.

После того как я разбился, стал искать себя: ремонтировал двигатели, писал картины. И сети плел, и значки изготавливал, ремонтировал часы: мне даже доверяли реконструкцию часовых механизмов из музеев.

При этом не зацикливался на своей болезни, много ездил, был в санаториях по всему СССР. И там я познакомился с парнем из Ставропольского края, который занимался электроникой. Он убедил меня, что это постоянно развивающееся направление, хотя тогда даже сотовых телефонов еще не было. Столько аппаратуры переломал, пока научился. Но своего добился. Помню, сидел, что-­то паял, подошел отец и сказал: «Теперь вижу: сын нашел себя».

– А как вы попали в Ханты­-Мансийск?

– Был на лечении в Донецке и познакомился с Евгенией Анатольевной, которая работала в СУ­967 и получила травму, а в Донецк приехала на реабилитацию. Она пригласила меня к себе – честно, я ехал только на один день.

Мы летели ночь, когда стало светать, стюардесса объявила, что подлетаем к Ханты­-Мансийску. Глянул вниз, а там все желтое. Говорю: «Это же пустыня?!» А стюардесса смеется: «Смотрите вниз, видите темное пятнышко? Это город». Внизу реки, как вены, выплывает лес, кусочек тайги, а вокруг все желтое.

Для меня тогда снег был большой редкостью, настоящую зиму я увидел впервые здесь, поэтому Сибирь очаровала. Плюс почувствовал особенное отношение со стороны людей – мне сразу предложили помощь. Знакомые стали загружать заказами на ремонт. В итоге я остался.

– Вы начали с открытия мастерской?

– Да, в 1995 году вместе с Евгенией Анатольевной и Валерием Туполевым, моим другом, зарегистрировали ООО «Грант». Стали нанимать на работу инвалидов, пытались дать им возможность зарабатывать. Открыли мастерскую: сначала работали с физическими лицами, потом стали обслуживать организации. Занимались всем: от розеток и выключателей до ремонта первых смартфонов. Образования по электронике у меня нет, но, я считаю, практика всегда лучше.

Пять лет назад оставил мастерскую по состоянию здоровья, но до сих пор люди подходят и спрашивают, куда я пропал. Знаете, ведь я никогда не давал объявлений о своей работе, но люди сами находили своего мастера и натаптывали дорожку в нашу мастерскую.

– Вы все про работу, а расскажите о личной жизни.

– Я был женат, растет дочка, есть внучка. Женился еще до армии, но после моей травмы в 1989 году мы развелись. Сегодня понимаю: были слишком молоды и упрямы. Сейчас иногда встречаемся и относимся друг к другу с большим уважением, но наша семья – как разбитая чаша, даже хорошо склеенная, она все равно не может быть целой.

– Действительно, вы знаете, как преодолевать трудности…

– Человек мобилизуется, когда ему тяжело. Например, для меня было удивительно, что здесь мне не нужно было ходить по соцслужбам с просьбой помочь. В Ханты­-Мансийске бегали за тобой, спрашивали, не нужно ли чего? А потом все начало меняться. Система стала иначе относиться к инвалидам. До этого мы были разрозненной группой, в городе жили всего два-­три человека с активной гражданской позицией.

Но, столкнувшись с трудностями, поняли, что нужно объединиться. Прошли систему становления юридического лица и с 2007 года стали региональной общественной организацией инвалидов­-колясочников «Преобразование». Конечно, потом мы поняли, что не стоило акцентировать внимание только на колясочниках, ведь, защищая одну категорию инвалидов, нельзя забывать и о других. Нужно идти общим фронтом.

Приведу пример – обычный дорожный перекресток. Если поставить на нем слепого, ребенка-­инвалида, колясочника и глухого, то у каждого из них возникнут свои потребности при пересечении перекрестка. Мне нужно, чтобы было понижение тротуара, и я мог спокойно съехать и заехать на него. Слепому необходим звуковой маячок, глухому – визуальный сигнал, а ребенку – болларды и ограждения, чтобы предотвратить его неожиданное появление на проезжей части. Сейчас в Ханты-­Мансийске большинство пешеходных переходов оборудовано для всех инвалидов. И это результат нашей общей работы.

– Можете привести еще примеры конкретных результатов работы общественного движения?

– Когда стала формироваться программа «Доступная среда», мы приняли участие в ее разработке. Даже делали фотографии мест, которые должны быть общедоступны. Изначально наши действия были несогласованны и не учитывали мнение других категорий инвалидов. В дальнейшем это заставило нас сесть за учебники по юриспруденции, строительству, информационным технологиям. С 2007 года в университетах автономного округа получили высшее образование и специальность не один десяток югорчан с инвалидностью. Я тоже сдаю в этом году госэкзамены. Многие из нас получили высшее экономическое образование. Таких вот выращенных специалистов потом разбирают для трудоустройства в органах государственной власти.

Кстати, есть у нас достижение, которым я очень горжусь. До 2005 года государство обеспечивало инвалидов специализированным автотранспортом, платили компенсацию за бензин и так далее. А потом произошла монетизация льгот. В переходный период власти постарались максимально удовлетворить все заявки инвалидов. Но прошел год-­два, и стало ясно, что инвалиды не только лишились льгот, но исчезла возможность обучения навыкам вождения на автотранспорте с ручным управлением. Льготы убрали, но инвалиды ведь никуда не делись. Устранились заводы, которые выпускали отечественные машины для людей с ограниченными возможностями здоровья. А где получить права инвалиду, где купить машину?

Мы стали писать письма, и в 2010 году при поддержке правительства и депутатов Думы Югры смогли закупить два полностью оборудованных автомобиля для автошкол автономного округа. Одну машину оставили в Ханты-Мансийске, вторую отправили в Сургут. Теперь каждый инвалид может приехать на обучение в эти автошколы, при них есть общежития с безбарьерной средой. Отучиться вместе со здоровыми людьми и получить права. Я рад, что мы в свое время плотно занялись этой проблемой и решили ее.

У меня тоже есть автомобиль, но больше люблю передвигаться на коляске или в общественном транспорте. В это время можно пообщаться, посмотреть на людей. Ханты­-Мансийск очень компактный город, поэтому так удобней. Мне кажется, что ради одного километра дороги можно и нужно не заводить машину: накоптишь во дворе больше, чем проедешь.

Здорово мы сработали по обучению инвалидов работе в программе «Доступная среда». Начали еще в 2009 году. Люди на семинарах получали знания о том, какими правовыми и строительными актами нужно руководствоваться при приемке объектов строительства и их паспортизации. Сейчас обучение прошли примерно 130 человек.

– Вы баллотируетесь в депутаты. Будете теперь на законодательном уровне защищать права людей с ограниченными возможностями здоровья?

– Сегодня в обществе очень сильно изменилось отношение к инвалидам. Федеральный закон от 01.12.2014 № 419 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ по вопросам социальной защиты инвалидов в связи с ратификацией Конвенции о правах инвалидов» включает внесение изменений более чем в 25 федеральных законов, в том числе и ФЗ от 12.07.2002 № 67 «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации». В 2011 году мы обратились в думу округа и спросили, почему мы (граждане с инвалидностью) не представлены ни в одном законодательном собрании автономного округа – Югры? Тогда же, при поддержке народного фронта, инвалиды из различных муниципальных образований автономного округа впервые приняли участие в предварительном голосовании, впоследствии двое стали депутатами дум Нефтеюганского района и Югорска. Сейчас мы более подкованные и считаем, что можем добиться большего в сфере защиты прав и свобод маломобильных граждан, принимая непосредственное участие в работе как представительных, так и законодательных органов власти. Активность людей с ограниченными возможностями должна дать свои плоды.