Владимир Абазаров: «Все у меня получилось»

В самоволку в Сибирь
Возможно, он оказался в нужном месте в нужное время. Еще говорят: так звезды сошлись. Но одним везением вряд ли объяснишь его удачи. Он шел к цели, как будто не замечая преград.
Абазаров возглавил Мегионскую нефтеразведочную экспедицию летом 1962 года, спустя шесть месяцев после ее создания. Предыдущего начальника уволили за самовольную вырубку кедрача. К этому времени было открыто Мегионское месторождение. 21 марта 1961 года по радио сообщили: «В центре Западно-Сибирской низменности, недалеко от села Нижневартовск, с глубины более двух тысяч метров впервые получен фонтан нефти дебитом 200 тонн в сутки». Таким образом, сибирские геологи подтвердили прогнозы науки о том, что Западная Сибирь может стать самым крупным нефтяным регионом мира.

«Я приехал в Тюмень в конце января 1960 года, – вспоминал Владимир Алексеевич, – после восьмимесячной переписки с Тюменским геологическим управлением. Приехал без трудовой книжки, так как за попытку уволиться «по закону» мне пригрозили статьей, портящей биографию. Но, поскольку честь надо беречь смолоду, я взял отпуск и уехал, не уволившись».

На Север он рвался. Интуиция подсказывала: геологу надо быть в эпицентре открытий, а они будут там, в Западной Сибири.

Мечтал летать
В юности, правда, он и не думал о геологии. Мечтал стать летчиком, и непременно военным. Его сверстники, чье детство выпало на войну, все об этом грезили. Окончив школу в 1948 году, Володя отправился в Москву поступать в авиационный институт. Поступил, но вскоре вернулся домой: в семье не было денег, чтобы помогать студенту. Поработав в совхозе, поступил в Грозненский нефтяной институт. К тому времени на Кубани начались нефтяные разработки. Получив специальность горного инженера по бурению глубоких нефтяных и газовых скважин, в течение шести лет он работал на предприятиях Краснодарского края и Сталинградской области. Бурил, испытывал скважины.
В начале 1959 года Абазаров написал письмо начальнику Тюменского геологического главка Юрию Эрвье и вскоре получил ответ с приглашением поработать на Севере.

На берегу Меги
Сначала Абазаров работал главным инженером Ханты-Мансийской, затем Березовской геологоразведочной экспедиции Тюменского геологического управления. «Северная наука» давалась непросто. Никогда еще не приходилось работать в таких климатических условиях, да еще в глуши. Но он не унывал.
Вскоре Абазарова пригласили возглавить Мегионскую экспедицию. Работы в Березовском районе сворачивали, нефть к тому времени  искали в Среднем Приобье.

«Я дал согласие и катером с семьей выехал из Березово в Мегион, – вспоминал Абазаров. – В район экспедиции прибыли в пять часов утра. Дни еще были длинные, погода сухая и теплая. Я поднялся на палубу, вода значительно упала, увидел высокий берег Меги, усыпанный пнями. На берегу было более десятка срубов без крыш, около ста палаток вдоль берега, несколько заселенных домов. Стояли два навеса: под одним – электростанция, под другим – труборезный токарный станок, строящаяся котельная».

Он понимал: все придется начинать с нуля. Абазаров срочно вылетел в Тюмень и добился того, чего у других начальников «выбить» не получалось:

«Мне выделили почти все, что просил. В Мегион было отгружено 80 вагон-домов, шесть буровых станков, около двух десятков тракторов, кранов, автомашин, больше десяти вездеходов типа АТЛ, АТС, АТТ, шесть бульдозеров, новые катера, баржи, токарные станки, материалы для бурения, дизтопливо, бензин и т. д. Все это пришло в навигацию 1962 года».

Уже в феврале 1963-го нефтяной фонтан из пробуренной бригадой Семена Малыгина скважины возвестил об открытии Ватинского месторождения, на территории которого был сам Мегион. К лету 1963 года Мегионская экспедиция вошла в число лучших предприятий с объемом более 30 тысяч метров бурения в год.



Брать штурмом Самотлор
После открытия Мегионского месторождения ускорились разведочные работы в районе озера Самотлор. Оборудование для разработки начали завозить в феврале 1964 года по еще застывшим более мелким озерам и торфяникам. За 36 дней экспедиция преодолела 105 километров, и уже в апреле вышкостроительная бригада приступила к бурению скважины. К тому времени мировая практика вообще не знала опыта эксплуатации нефтяных месторождений на болоте.
О том, как «отбивали точку» на Самотлорском месторождении, в своих воспоминаниях начальник Мегионской экспедиции Владимир Абазаров писал так: «Выбрав точку на местности, я вылетел во второй половине ноября на вертолете Ми-4. Вместе со мной были Модест Синюткин, главный геолог экспедиции, Василий Васякин, начальник ВМЦ, Афанасий Бондарь, старший топограф экспедиции, Генрих Худорожков, начальник геологического отдела, Александр Кузяков, бригадир вышкомонтажной бригады, которой предстояло строить новую буровую. Высадившись на озере в глубокий, до пояса, снег, мы с трудом добрались до намеченного места. Убедившись, что там буровую ставить нельзя, перешли на берег небольшого безымянного озера, что рядом с озером Самотлор, и выдали точку возле красивого небольшого бора из кедров и сосен».
Бригада Норкина в начале апреля 1965 года приступила к бурению скважины Р-1. Полученный фонтан в конце мая бригадой по испытаниям мастера П. Г. Безродного возвестил миру об открытии нового нефтяного гиганта в Советском Союзе. 
Абазаров слал радиограммы начальству.

Радиограмма начальника Мегионской нефтеразведочной экспедиции В. А. Абазарова начальнику Тюменского геологического управления Ю. Г. Эрвье

29 мая 1965 года
На скважине Р-1 Самотлора в интервале 2 123–2 130 метров получен нефтяной фонтан. Визуальный дебит более 300 кубометров в сутки.

22 июня 1965 года
На Р-1 Самотлора после дострела всей мощности пласта в интервале 1 693–1 736 метров получен фонтан безводной нефти с визуальным суточным дебитом более 1 000 кубометров.

Это была победа!

Открытие гиганта
Когда летом 1965 года, уже после получения фонтана на Р-1, Абазаров показал каротажную диаграмму председателю Российского ВСНХ Степану Кувакину, геологу по специальности, тот в восторге воскликнул: «Ребятушки, да я еще не видывал такого в своей жизни!»
С началом поиска границы месторождения постепенно раздвигались. Тридцать километров с запада на восток и пятьдесят километров с юга на север – такого гигантского месторождения еще не видели. Специалисты оценили геологические запасы Самотлора в семь с лишним миллиардов тонн нефти, извлекаемые – почти в три миллиарда.
Опыта эксплуатации таких месторождений не было еще в мировой практике. Рассматривались, как известно, два варианта: осушить озеро-болото или построить на нем эстакады и бурить с площадок, как на морских нефтепромыслах в Баку. Первый вариант отвергли из-за опасности пожара, так как сухой торф мог вспыхнуть, как порох. Второй – из-за длительности строительных работ. Наконец, был найден третий вариант: промысел решили создавать прямо на озере, отсыпая искусственные острова для буровых вышек.
В течение 1968–1969 годов разведочные работы, которыми руководил Абазаров, позволили дать такой прирост запасов, который уже летом 1969 года дал основание пробурить на Самотлоре первую эксплуатационную скважину № 200. Начальник «Главтюменнефтегаза» Виктор Муравленко подписал приказ о вводе Самотлора в эксплуатацию в 1969 году.

«Утро 27 января было такое же, как и все предыдущие, мороз 44 градуса. И все же оно было необычным для буровиков Мегиона. В это утро они начали проходку скважины № 200, первой эксплуатационной скважины на уникальном Самотлоре. Бурение поручено бригаде Степана Ананьевича Повха. Пройдены первые 200 метров. Штурм Самотлора начат», – писала окружная газета.

В 1970 году за открытие новых месторождений нефти в Среднем Приобье и ускоренную подготовку промышленных запасов В. А. Абазарову присуждена Ленинская премия.
Первооткрыватель Самотлора Владимир Абазаров стал почетным гражданином Нижневартовского района. В 2004 году улицу Восточную, тянущуюся вдоль берега Меги, переименовали в улицу Абазарова.

«Такого высочайшего напряжения и жизненного подъема я в своей жизни больше не переживал. У меня складывалось ощущение, что все у меня получилось», – такую запись оставит в одном из своих блокнотов начальник мегионской геологоразведки.

О времени, когда случилось ему открывать Самотлор, Абазаров по-другому бы и не сказал.