Интервью с отступлениями

– Старая эмульсия безнадежно устарела, поэтому делаю новую. 
С мая в иконописную мастерскую и не заходил – коллапс какой-то: то посадка, то прополка, то картошку окучить, то ремонтом позаниматься. Вот, только что деревянный туалет красил – эх, все творческие силы приложил, – смеется отец Алипий.
Он вообще очень смешливый, живой и остроумный. Порой переходит с русского на язык коренных народов Горного Алтая, где родился, то среднеазиатское «алга» в речи выскочит, то цитатку рекламную к месту вставит. Интересный собеседник, нескучный. А тема все же серьезная – иконопись, которой игумен Алипий занимается и по призванию, и по образованию. И не только сам занимается, но и иконописную мастерскую при архиерейском подворье организовал. И ничего, что там только два человека, он и сестра Евфалия, – дело идет.

– Откуда тяга к живописи, отец Алипий?

– По инициативе дедушки, который прожил сто лет и был самым лучшим моим другом, с шести лет я ходил в детскую художественную школу. Позже, в Московской средней художественной школе, где учился с 1981 по 1987 год, для нас, начинающих художников, имели особую притягательную силу храмы Замоскворечья, Донской, Новодевичий монастыри, а еще Московский Кремль, Коломенское. Но призыв Божий произошел в 1988 году, когда служил в рядах Советской армии. Мне было явление Господа – образ Человека на Кресте... Ничего не понял тогда, но глубокий след остался в самой душе... Понимание произошедшего стало приходить уже после того, как я принял Святое Крещение.

– А первую икону когда написали?

– Демобилизовался, крестился, стал ходить в храм. Как художник стал получать просьбы подновить, отреставрировать иконы. Самостоятельно самую первую свою икону написал в подарок маме – Владимирскую икону Богородицы. Наверное, не все было правильно, и писал я тогда недолговечными масляными красками. Но внутреннее состояние было прекрасным! Уже поступив в Тобольскую духовную семинарию, написал икону «Сошествие во ад». Загрунтовал доску штакетника клеем ПВА, написал икону для себя, чтобы молиться, но потом ее подарил. После окончании семинарии я преподавал, был и. о. благочинного в Абалакском монастыре, а потом поехал поступать в иконописную школу в Троице-Сергиеву лавру. Потом икон было уже много.

– А техника написания какая-то особая? Самым старинным иконам сотни лет, а изображение держится. За счет чего?

– Вот за счет той самой эмульсии, которую я разводил накануне разговора с вами. Она называется «яичная темпера». Бывает так, что доска развалилась, а живопись, которая со временем каменеет, держится. Вообще, набор компонентов для иконописи странный, наверное. Это пиво, которое вываривается, из него делается сусло, которое используют для наложения золота после написания иконы на живопись. Это водка, которую добавляют в клей, наносят на левкас по готовому рисунку и кладут, наклеивают на поверхность иконной доски сусальное золото. Это вино – лучший консервант для изготовления эмульсии, – которое смешивают с яичным желтком один к одному. Но в вине не должно быть сахара. Однажды мы всей иконописной школой пробовали купленное вино, не особо веря надписи на этикетке. За этим занятием нас застал вахтер, крайне удивившейся такой картине: сидит батюшка, сестры в платочках, на столе стоят открытые бутылки вина, один на всех стакан, который ходит по кругу…

– Что самое важное в иконописи, чем она отличается от живописи?

– В иконописи основа – чистота сердца иконописца. Для молящегося же икона выступает в роли помощницы, она берет немощного человека под мышки и возносит на небо. Когда ты осознанно совершаешь поклонение перед святыней, все становится на свои места. Вот, например, солдат служит, трудно парню, мама далеко. Достает ее фотографию, целует ее. И так же поступят люди других конфессий, потому что это не проявление любви к фотокарточке, это достигает главной цели – молитвенно вознестись к первообразу.

– А что больше ваша профессия – настоятель или иконописец?

– Иконопись – образ жизни. Икона заставляет жить чуть-чуть не так, как тебе хочется. Икону нельзя писать набегами, надо настроиться и работать, и только этим заниматься. А я вот то хозяйством своим занимаюсь, то огород полю, то озеро рою (да-да, глубиной в рост у своей кельи, и карасики там плавают), то собаку свою бестолковую ищу – вчера два с половиной километра на веслах вдоль берега Оби прошел, а у нее в глазах – ни капли вины, – смеется отец Алипий. – Вообще, в идеале иконы надо бы писать в монастырях, где люди освобождены от мирских забот. Верно ведь, что Господь преподает Себя в таинствах, а показывает в образе. Сейчас в России строят новые храмы, а в них необходимы священные изображения. Но заказов много, а нас здесь пока, пишущих иконы, всего двое.
Мечта игумена Алипия – создание на территории Свято-Троицкого архиерейского подворья с Божией помощью иконописно-реставрационной мастерской, а потом, может, и своей школы:
– Наши храмы будут украшены святыми иконами, а наша земля – Божьим благословением.