Как Чернобыль стал академией

В этот день мы вспоминаем ликвидаторов – людей, которые спасли нас от последствий ядерной катастрофы, не жалея собственной жизни и здоровья. Среди них были и наши земляки, сейчас в автономном округе живут почти полторы тысячи тех, кто выполнял столь опасную работу.

Скажи-ка, дядя...
У нефтеюганца Михаила Чемлакова, подполковника в отставке, судьба особая – не только бороться с последствиями катастрофы на Чернобыльской АЭС, но и выполнять интернациональный долг в Афганистане.
Родился он в 1955 году в Омской области, в городе Исилькуль. А военным стал по примеру дяди Саши, который, приезжая в гости, долго беседовал с племянником о воинской службе. И, как вспоминает Михаил Григорьевич, эти разговоры возымели действие.
После того как в 1973 году Михаил окончил школу, он поступил в Московское высшее общевойсковое военное училище имени Верховного Совета РСФСР.

– После него служил в Челябинской области. Как вы знаете, в 1979 году начались Афганские события. В 1983 году в нашу дивизию прислали разнарядку, отобрали лучших офицеров, и я был направлен в сентябре 1983 года в Афганистан. – говорит Михаил Григорьевич. – Я проходил службу в 40-й армии, 201-й мотострелковой дивизии, 395-м полку в должности командира роты.

Главной задачей батальона, где служил Михаил Григорьевич, было уничтожение бандформирований. Базировалось подразделение в городе Пули-Хумри провинции Баглан. Сама страна, ее жители произвели на наших солдат удручающее впечатление: бедность и нищета, разруха, антисанитария. Отсутствие медицины, гепатит, малярия, брюшной тиф – эти болезни сопровождали жизнь афганцев.

Когда он не вернулся из боя
Это было в июне 1985 года. Колонна техники перевозила продовольствие, ГСМ, боеприпасы. И недалеко от Пули-Хумри, в зеленой зоне, или «зеленке», как называют наши бойцы такие места, напали бандиты.

– Мне была поставлена задача: выделить один взвод для отражения атаки душманов, – рассказывает Михаил Григорьевич. – И в этот взвод были направлены два сослуживца-земляка, жители Смоленской области: младший сержант Александр Соловьев, командир пулеметно-гранатометного взвода, и фельдшер роты Володя Винокур. Они были уже старослужащие, дембеля, буквально через полгода им предстояло отправиться домой. И вот в пулеметчика Соловьева попадает снайпер душманов, в нашего бойца попали 15 пуль. Это увидел его земляк, Винокур. И, несмотря на мои приказы, бросился к другу и накрыл его своим телом. Конечно, и Володя погиб... Этот бой для меня памятен.

Атаку врага отбили. Сгорело несколько машин, но колонна добралась до пункта назначения.
За выполнение интернационального долга в Республике Афганистан Михаил Чемлаков получил орден Красной Звезды. В декабре 1985 года он вернулся на Родину.



В борьбе с невидимым врагом

– Я подготовил документы для поступления в Военную академию имени М. В. Фрунзе. Но в 1986 году случилась авария на Чернобыле, – продолжает Михаил Григорьевич. – Нас, нескольких офицеров, вызывает командир дивизии полковник Алтынбеков и говорит: надо съездить в Чернобыль. Я вполне мог отказаться, так как совсем недавно прибыл из Афганистана, но делать этого не стал. Я ведь боевой офицер!

Отправили группу офицеров, в числе которых был и Михаил Чемлаков, в июне 1987 в Киев. Оттуда – в село Ораное Киевской области (в 30 километрах от Чернобыля). Там базировалась бригада, и наш земляк был назначен на должность командира батальона.

– Задачей нашего батальона была дезактивация этого взорвавшегося четвертого энергоблока, – поясняет Михаил Григорьевич. – Всего в батальоне было 350 человек, шахтеры из Кривого Рога, все были приписники, то есть с гражданки, только штаб – я и три моих зама – это кадровые офицеры.

Работали ликвидаторы в четыре смены (в 5 часов утра, в 12, в 16 и в 23 часа) по четыре часа. Все три месяца, как вспоминает наш собеседник, занимались дезактивацией, поливали специальной жидкостью помещения и оборудование энергоблока. Никаких механизмов, роботов в распоряжении наших бойцов тогда не было, только жидкость, щетки и... собственные руки. Конечно, в резиновых перчатках.

– Мы тогда понимали, какой страшный невидимый враг – радиация. Мы так и работали в форме, респираторов не было, вместо них повязки, похожие на салфетки, – мы их называли «сопливчики». Специальные защитные костюмы появились у нас только спустя некоторое время: начальство, судя по всему, никаких выводов тогда из катастрофы не сделало.

За здоровьем ликвидаторов тогда следили. Измеряли дозу облучения, заносили в специальные карточки, которые были у каждого бойца. После пребывания в Чернобыле бойцы проходили процедуру обеззараживания: снимали загрязненную одежду, мылись в душе. В их распоряжении была и баня, что, более чем вероятно, спасло здоровье многим.
На мой вопрос, какой вред здоровью нанесло пребывание на АЭС, не было ли головных болей, «вкуса железа во рту», утомляемости и других неприятных ощущений, Михаил Григорьевич отвечает, что нет, со здоровьем все было в порядке. Видимо, все-таки меры, принятые медиками, сыграли свою роль.

– Я каждый год прохожу исследование крови, – говорит он. – И тьфу-тьфу-тьфу, все в порядке.

В мертвом городе

– Я был в четвертом энергоблоке, ходил по нему, – рассказывает Михаил Чемлаков. – Здание громадное, сам реактор, турбинный зал… Четыре этажа вверх, четыре вниз. Я прошел всю станцию. И к реактору подходил!

Большое впечатление на него произвел городок атомщиков около станции. Людей оттуда спешно эвакуировали, они бросали квартиры, машины. Тем не менее всё: и дома, и школы, и детсады, и транспорт – было разбито и разграблено мародерами, которым и радиация не была помехой.
За ликвидацию последствий аварии в Чернобыле Михаилу Чемлакову досрочно присвоили звание майора. Он был награжден грамотой первого секретаря компартии Украинской ССР. А уже в начале двухтысячных он был представлен к награде – медали ордена за заслуги перед Отечеством второй степени.
После этого Михаил Григорьевич служил еще до 1993 года. Тогда он вышел в отставку в звании подполковника и поехал на Север, в Нефтеюганск.
Здесь уже жила сестра его жены. Как и многие бывшие военные, он устроился в службу охраны нефтедобывающего предприятия, которую потом преобразовали в частное охранное предприятие. Югру он считает вторым домом, здесь прожил двадцать семь лет.
У него надежный тыл – любимая жена Галина Федоровна, с которой они живут уже 41-й год вместе в горе и радости. Гарнизонную жизнь не каждый выдержит. Но Чемлаковы вырастили двоих сыновей. Старший, Эдуард, пошел по стопам отца – стал офицером, мотострелком. К сожалению, жизнь его трагически оборвалась. Младший, Александр, выбрал 
нефтяную отрасль. Он окончил Тюменский нефтегазовый университет и работает в Нижневартовске.
Своих товарищей – и афганцев, и чернобыльцев – Михаил Григорьевич не забывает. 26 апреля они все вместе собираются у памятника погибшим в локальных войнах. Они не проводят громких, больших мероприятий, но поддерживают друг друга, общаются с молодежью, школьниками и студентами.
Ребят, насмотревшихся фантастических фильмов про аварию на Чернобыле, по признанию Михаила Григорьевича, больше интересуют технические вопросы: а не было ли страшно ему? А как ощущается радиация? А не видел ли он мутантов?
А он, в свою очередь, рассказывает реальные истории о тех событиях, о своих сослуживцах. Помня события тех лет, он не очень любит смотреть художественные фильмы о них.

– Я начинал смотреть британский сериал «Чернобыль», – говорит ликвидатор. – Но не смог продвинуться дальше первой серии. Сплошная «клюква» и клевета на советских людей, солдат. Хочу посмотреть российскую ленту Данилы Козловского. Мне кажется, что там исторической правды должно быть больше.

Кстати
К 35-й годовщине аварии на Чернобыльской АЭС по решению правительства Ханты-Мансийского автономного округа отдельным категориям граждан, подвергшимся воздействию радиации и проживающим в Югре, предоставляется единовременная денежная выплата в размере 5 тысяч и 10 тысяч рублей.
Подготовлены благодарственные письма за подписью заместителя губернатора Андрея Зобницева в адрес граждан из числа участников ликвидации последствий аварии на ЧАЭС. Их 29 человек.