Неожиданный взгляд на «нефтянку»

О работе нефтяников он знает, кажется, все, но с совсем неожиданной стороны. Владислав Жарков – начальник участка обеспечения производства материально-техническими ресурсами «Урайнефтегаза». Проще говоря – снабженец, под началом которого работает еще 26 человек.

Когда он предложил увидеть жизнь предприятия с другой точки зрения, это показалось заманчиво.

– Что это за профессия такая и чем она интересна? – спросили мы Владислава Владимировича.

– Приведу неожиданное сравнение, но так, пожалуй, будет всего понятнее: вот живое существо, какой орган ни возьми – сердце, почки, мозг, без них оно не проживет. Но для того чтобы все они функционировали, нужно снабжать их всем необходимым. Так вот, мы помогаем всему, что нужно для жизни предприятия, вовремя дойти до каждого «органа», чтобы обеспечить безаварийную стабильную работу всех структурных подразделений «Урайнефтегаза».

– Живому существу нужны кислород, вода, белки, углеводы, жиры, витамины и микроэлементы. А что у вас в номенклатуре?

– Она самая разнообразная, начиная с главного для любой фирмы – с человека. Для того чтобы наши сотрудники могли эффективно и безопасно работать, им нужны средства индивидуальной защиты – охрана труда является важнейшим приоритетом компании. А еще нужна соответствующая спецодежда – и это тоже наша забота.

В нашем лонг-листе десятки тысяч позиций самого разного рода: от мелкоштучных, таких, как гайки, до крупногабаритных насосов, устьевых арматур, задвижек и даже блочных кустовых насосных станций.

– Как это все удержать в голове или в компьютере и не упустить ничего?

– Система такая: все рассчитывает заявитель, то есть конкретный цех. Специалистам на месте виднее, чего и сколько им нужно. Они подают заявки, а там уже начинается зона нашей ответственности – вовремя поставить те или иные материалы.

– Вы сотрудничаете с поставщиками?

– Нет, у нас централизованные поставки. Их обеспечивает общество «ЛУКОЙЛ-Западная Сибирь». Все вопросы мы отрабатываем и с нашими коллегами из Когалыма, и с заявителями. Договоры с поставщиками заключает непосредственно общество.

Затем материалы и оборудование поступают на наш единственный склад в УПТОиКО в городе Советский, и уже оттуда все централизованно развозится по месторождениям.

– Ну а бюджет? Он у вас есть?

– Конечно, есть. Вот сегодня, например, у нас идет заявочная кампания на 2022 год. И мы должны ее завершить к первому апреля.

– Словом, готовите сани даже не летом, а предыдущей зимой?

– Да, чтобы все во всем было четко отработано.

Почему так рано? На том же Каменном месторождении, где у нас работает отдельное звено, есть кусты в пойме Оби, которые во время паводка просто недоступны и в это время живут совершенно автономной жизнью. Хотя в случае необходимости можно доставить груз и на катере, и на внешней подвеске вертолета, лучше завести все раньше, в плановом порядке, как только установятся зимники. А значит, все нужно скомпоновать заранее и для этого еще раньше понять, где и что надо.

– Можете вспомнить самые необычные случаи в своей практике?

– Как-то, когда на нефтеперерабатывающем заводе велась реконструкция, мы везли для него из Советского емкость в двести кубометров. Точно сейчас ее габариты не вспомню, длиной была метров пятнадцать–двадцать, если не больше, и двух с половиной или трех метров в диаметре. Вместе с тралом – и вовсе за тридцать метров. Все бы ничего, но есть сложный участок – переправа через Конду. Надо было дождаться, когда весенний паводок поднимет баржи, выровняв их с берегом, чтобы большой трал-длинномер мог спокойно пройти через понтонный мост.

– Долго ждали у речки погоды?

– Нет, мы изначально рассчитывали на паводок. Вообще, необдуманных поставок у нас не бывает. Всегда нужно четко высчитывать логистику, а значит – думать.

– А какие-то неожиданные открытия были?

– Допустим, приходит оборудование и надо его принять. А для этого нужно понять, для чего оно и где используется, хотя бы чтобы проверить комплектацию. Начинаешь узнавать у узконаправленных специалистов. Один раз они подскажут, а потом, когда придет аналогичное оборудование, мы уже и сами все знаем.

Так вот, когда я только начинал работать, удивлялся тому, зачем нефтяникам так много арматуры. В моем представлении это были те самые металлические прутья, которые используются в строительстве. А нашему совсем не строительному, а нефтедобывающему предприятию все время арматуру надо. Спрашивал, что там, на месторождениях, все время строят. Оказывается, это устьевая арматура – целый комплекс с задвижками, который ставится на скважины.

– Словом, не скучная профессия?

– Не скучная. Вроде бы все у нас планово, все хорошо, но, сами знаете, техника, бывает, выходит из строя. И иногда случаются аварийные ситуации, отказы оборудования. Или учения. Мы ежегодно отрабатываем с цехами условный порыв нефтепровода под Кондой. Все знают, что учения обязательно будут, но не знают когда. И вот раздается тревожный звонок – например, срочно привезти заградительные боны, чтобы оперативно локализовать условный разлив нефти. Так что скучать не приходится, и абсолютного однообразия в нашей работе нет.

– Как вы оказались в профессии? И о чем мечтали в детстве?

– Конечно же, как любой мальчишка, я мечтал стать пожарным или милиционером. Окончив школу, поступил учиться на транспортника. После учебы обращался в УУТТ, но там в тот момент не было подходящей инженерно-технической должности. Подвернулся случай: тогда еще в Урае был центральный склад, бывшая база производственно-технического обслуживания и комплектации, и я устроился туда экспедитором. Постепенно рос до мастера, потом до замначальника и начальника участка.

– Отказ от БПТОиКа в Урае был разумным решением?

– Это была целая махина, очень затратная в содержании. И ее нужно было оптимизировать, упростив схему, сделать ее более четкой. Сейчас, на мой взгляд, схема обеспечения стала работать куда продуктивнее. Но замечу, что ни один человек без работы не остался – всех переучили и предоставили новые места работы в системе ТПП. Оптимизация не означала сокращений, ее целью было отказаться от неоправданных затрат и выстроить какой-то конструктив. И это получилось.

– А резервы и аварийный запас? Они остались?

– Резервный запас есть – это стратегически важное оборудование, от которого непосредственно зависит добыча нефти. Оно находится прямо на промыслах. Выглядит это буквально так: один насос работает, второй – в резерве. И еще есть небольшой запас на случай аварий.

Создавать какие-то запасы на складах сейчас нет необходимости. Все можно оперативно купить и поставить. Во-первых, большие запасы неоправданны. По сути, это живые деньги инвесторов, которые лежат мертвым грузом. А должны «работать». Во-вторых, неиспользуемое оборудование даже в консервации со временем все равно приходит в негодность.

– Вы профессионал в своем деле и руководитель. Как это сочетается?

– Я руковожу участком с 2009 года. Признаюсь, поначалу было нелегко, но потом, наверное, выработалась привычка. И теперь какого-то дискомфорта от того, что я начальник, не ощущаю.

– Как строятся отношения между вами и подчиненными?

– У нас уважительные отношения. Меня уважают, но ни в коей мере не боятся. С любой проблемой ко мне можно подойти, что-то спросить, и мы всегда найдем решение. Проблемы не замалчиваются, и это главное.

– А как к вашей работе относятся в семье?

– У меня супруга, сын и дочь – школьники. В семье привыкли, что иногда приходится решать рабочие задачи в выходные и праздники. Относятся ко всему с уважением, как к моему любимому делу. И правда, если б я его не любил, то, наверное, не работал бы на этом участке вот уже практически двадцать лет.

– Что дети говорят о вашей профессии?

– Если честно, они до сих пор не понимают, кем конкретно я работаю. Просто говорят, что я нефтяник. Конечно, я нефтяник, но со специализацией логистика.

– Отдыхать удается? Если да, то где и как?

– В основном в отпуске. Стараемся выехать на юг либо в другой город к родственникам. А еще можно съездить порыбачить. В длинные февральские и мартовские выходные мы с супругой любим съездить на снегоходе порыбачить на озеро и вернуться домой с уловом. Не столько ради трофеев, сколько для удовольствия. В этом году из-за морозов не получилось. Что ж, потом обязательно получится.

Фото автора и из семейного архива