Статистика заражений коронавирусом в Югре упала. В Сургуте даже в очередной раз сократили крупнейший ковид-госпиталь. Югорчане активно прививаются и вырабатывают коллективный иммунитет. В регионе сделали послабления для культурных и спортивных учреждений. Такое ощущение, что пандемия позади и ее масштабы больше не повторятся. Но мы хотим, возможно, теперь уже на прощание все-таки познакомить вас с теми, кто весь 2020-й год помогал нам бороться с вирусом. Журналисты писали о выдающихся врачах, но почему-то совсем упустили из виду и других активных работников этой сферы – младший персонал. Медсестры, сестры-хозяйки, молодые специалисты наравне с опытными докторами участвовали в судьбе пациентов и работали с инфицированными, ходили в защитных «скафандрах» и порой куда больше времени проводили с заболевшими.
Кардиолог
Асият Абдуразакова, врач–инфекционист
– В 2020–м году начали делать то, что раньше не делали. Приходилось прибегать к опыту других врачей, старались находить неординарные решения в каждом случае. Сопоставляли лекарства, подбирали, какие можно использовать совместно с другими препаратами, а какие нельзя, – делится молодой врач–инфекционист Асият Абдуразакова.
Конечно, те стандарты лечения, которым обучают в университетах и которыми десятилетиями пользовались врачи, в «красной зоне» не работали. Коронавирусная инфекция оказалась коварной. А еще не так просто было и пациентов уговорить на лечение.
– Когда говоришь пациенту, что у него коронавирус, человек отвечает, что ни на что не жалуется и не будет лечиться. А у него поражение легких уже идет. В этом случае нужно человека убедить, что необходимо лечение – амбулаторным способом или стационарным. Поначалу люди категорически отказывались госпитализироваться. Нужно было преодолеть психологический момент, который в период коронавирусной инфекции вышел на первый план. С пациентами нужно было разговаривать, подробно объяснять суть лечения. На это нужно время. А за дверьми уже ждут другие пациенты, – вспоминает инфекционист.
Молодая врач из кардиоотделения, когда ей предложили работу в ковид–госпитале, сразу согласилась. Считала, что, если людям нужна помощь, она не может запереться в своем кабинете.
– Нужно понимать, что постучаться в дверь за помощью может каждый. И это может быть твой родственник, родственник твоего соседа. Это могут быть твои родители. И крайне было бы обидно, если бы твоим родственникам врач, который давал клятву Гиппократа, отказал бы в помощи. Должны быть сострадание к людям и желание помочь. К тому же руководство обеспечивает защиту от заражения. Ковид–госпиталь в девятиэтажке разворачивали на наших глазах. Мы видели, как завозят кислород, устанавливают оборудование. И у нас было ощущение, что работать в «красной зоне» чуть ли не безопаснее, чем в чистой, – столько там защиты от вирусов.
Несколько предыдущих лет Асият, кстати, дежурила в новогоднюю ночь. В 2020–м году 31 декабря была дома, но уже 1 января вышла на дежурство. Врач любит этот первый день нового года. Он всегда наполнен радостью и надеждой. А это то, что наравне с лекарствами помогает пациентам быстрее выздоравливать.
– В новогоднее дежурство обычно с утра все спокойно, все радостные, все друг друга поздравляют, но именно в полночь случается что–нибудь такое… И в тот момент, когда все идут слушать речь президента, я обычно разговариваю с пациентами. Спрашиваешь порой: «Зачем тянули до сегодняшнего момента?». В ответ слышишь: «Ну, не знаю...».
Асият по специальности кардиолог. В «красной зоне» она помогала лечить инфицированных пациентов с заболеваниями сердца – трудилась кардиологом–инфекционистом. В начале пандемии в Сургуте многие доктора оперативно переквалифицировались, чтобы помогать лечить от ковида пациентов с особенностями здоровья.
– Радость для врача – видеть результат своей работы, когда пациент выздоравливает. У меня была пациентка 82 лет с постоянной формой аритмии. После инфекционной пневмонии постоянная аритмия прошла. Это было впервые в моей практике. Это было настоящим чудом.
Завхоз
Елена Медведева, сестра–хозяйка
Это важный человек в больнице. Он обеспечивает пациентов и врачей всем, что нужно для работы: бельем, защитными костюмами и т.д.
Рабочий день у нее с восьми до трех – смена непростая. Особенно, когда попадаются тяжелые пациенты. Менять их постельное белье, например, нужно каждый день, а то и чаще – по мере загрязнения. Это целая система, в которой участвуют еще и несколько медсестер и медбратьев – тяжелых пациентов нужно ведь поднимать и переворачивать.
– Сколько постелей в день мы меняем, я, конечно, не считаю. Их очень много. Бывает, и можно присесть, но редко. Когда очень тяжело, девчата помогают. Врачам мы выдаем хлопчатобумажные костюмы, которые они надевают под защитные костюмы. Эта хлопчатобумажная одежда после стирки мятая, и я ее всегда переглаживаю, ну, и микробы так убиваются опять же, – рассказывает сестра–хозяйка.
С утюгом у гладильной доски она, бывало, стояла и 2,5 часа, а то и все три. Руки устают, но за годы работы почему–то так и не появились ни бицепсы, ни трицепсы. Елена Медведева трудится на этом посту больше двадцати лет. Когда–то она и санитаркой работала.
– Поначалу, конечно, уставала. И в «красной зоне» тоже. А сейчас уже более–менее. Тяжело просто было ходить в защитных костюмах. Много потеешь. Жарко. Очки запотевают. Воздух не проходит. Но потом привыкли к этому, и стало будто бы даже полегче. В «красной зоне» я работала с мая. Не побоялась, потому что это мой профессиональный долг.
Сестра–хозяйка для пациентов госпиталя была и другом, и в какой–то степени даже психологом. Пока постельное меняешь, успеешь рассказать и свежие новости, и печали больных выслушать.
– Мы им всегда улыбались, старались поднять настроение. Они нас не запоминали, по одним глазам сложно распознать человека, – смеется Медведева.
К мнению опытной сестры–хозяйки прислушиваются. Елена обучила много молодежи. Казалось бы, ну чего такого особенного в глажке белья? Ан, нет. Это целая система. Да и ко встрече с тяжелыми пациентами новичков приходилось готовить – всегда говорить им: «Грубить пациентам нельзя, лучше промолчать, им и так трудно».
Наденька
Надежда Литвиненко, медицинская сестра
– Первая волна пандемии была сложна тем, что мы не знали, с чем боремся. Зато пациенты нам больше доверяли и безоговорочно слушались. И мы реально вытаскивали их с того света. Были очень тяжелые случаи заболевания. За каждого пациента боролись, переживали. Это такая боль – все пропускать через себя. Но потрясающее чувство, когда тяжелый пациент после двух–трех недель борьбы шел на поправку, – говорит медицинская сестра Надежда Литвиненко.
У нее до сих пор на костюме написано «Наденька». Так пациенты ее и зовут. Никто не уходил из госпиталя, не попрощавшись с ней. Ведь Наденька многих из них кормила с ложечки, когда сил поднять руку у самих пациентов не было.
– Они не уходят, пока не обнимут, пока не скажут спасибо, пока не скажут: «Береги себя». Я каждого своего пациента помню. Одна пациента через полтора месяца меня нашла в частной клинике и принесла орхидею и большую пачку свечей из Израиля. Когда с ней разговаривали, я рассказала, что верю, и она запомнила. И вот я после каждого дежурства приходила домой и зажигала свечу за всех. Уходила на работу – тоже зажигала свечу. Друзья знали и дарили мне церковные свечи. Я сожгла все. Та пациентка была очень тяжелая. Я ее кормила с ложки. Говорила ей: «Вера, вы можете не есть ничего, но бульон – обязательно».
Каждое утро, заходя в палаты, Наденька говорила: «Доброе утро, дамы» или «Доброе утро, бабульки–красотульки». Потому что каждому нужно было дать энергию на выживание. Лекарства лекарствами, а слова тоже лечат. Особенно вселяли в людей надежду слова от Наденьки.
– Однажды к нам поступил парень Алексей. Я ему сказала: «О, в нашем полку прибыло, давай знакомиться, меня зовут Наденька», а он мне в ответ: «Алексей». Я говорю: «Алексей, сынок». Проходит три–четыре смены, он спрашивает: «Надя, а почему сынок–то?». Я говорю: «Леха, помнишь фильм советский старый, где сына зимой забирают в армию, а мать бежит за повозкой и кричит: «Алексей, Алешенька, сынок», – вся палата вывалилась смеяться. Алексей выздоровел, а потом однажды вызывают меня спуститься в приемник. Я спускаюсь, стоит парень, на меня смотрит – не узнаю. Вручает большой букет белых роз и конфеты. И подписал: «От сынка». Это было так приятно, прямо до слез.
Работать во вторую волну было уже не так просто. Пациенты начитались противоречивой информации в интернете и сами себе назначали лечение. Люди стали агрессивнее. И выхаживать таких больных стало сложнее.
– Приходилось по нескольку раз одну и ту же информацию доносить до пациентов, а в ответ – опровержение. Я им говорила: «Вы к нам пришли за помощью. Вы даже не представляете, скольким мы уже помогли. Через что мы прошли». Были, конечно, и среди них благодарные. И приятно осознавать, что ты делаешь правильные вещи. Очень тяжело, когда люди уходят. Потому что борешься за каждого, жить хотят все. У меня лежал пациент – вредненький, в возрасте. Я ему и так и сяк пыталась объяснить, что нужно лечиться, а ему – все равно. И я как–то психанула, развернулась и говорю: «А ты домой хочешь пойти? Новый год встретить с внуками? С семьей? Обнять жену, в конце–то концов? Под бой курантов выпить бокал шампанского?». Он так на меня посмотрел со слезами, и у меня слеза покатилась. И говорит: «Хочу, но так устал». Я говорю: «Тогда вот надевай на себя насадку с кислородом и лежи». Выздоровел. И сказал спасибо: «Те слова, которые ты мне сказала, они дорогого стоят. Я подумал о внуках, про детей, жену и решил, что буду бороться».
Обычно уходом за пациентами занимается постовая медсестра. Остальные медсестры помогают врачам и другим медработникам. Но вся работа взаимосвязанная – как в едином организме.
– Каждый друг другу помогает. Например, наша старшая медсестра Наталья Валерьевна никогда не засиживается в своем кабинете. Она везде. Знает процедурку, пост, особенности ухода за пациентом, может взять швабру и пройти подтереть пол. У меня было ночное дежурство, и я вымыла четыре палаты. Хотя мыть полы – это не работа медсестры. А помыла почему? Потому что у одного пациента протек аппарат. Конечно, не могу этого оставить так, чтобы кто–то наступил. Запах идет. Беру ведро, наливаю раствор, беру тряпку, швабру – и пошла вытирать. Бегу–бегу, смотрю в какой–то палате стоит судно – не буду никого ждать. Вылью, помою – и дальше, по своим делам.
Герои нашего материала впервые давали интервью. Возможно, это будут их единственные интервью, ведь пандемия идет на спад, а вместе с ней ослабевает и внимание к труду врачей. Работники больниц и клиник надеются, что когда их фамилии перестанут мелькать в журналистских статьях, пациенты все так же будут относиться к ним – с уважением и благодарностью.
Опубликованных комментариев пока нет.