Поиски и открытия Ивана Нестерова

Выдающийся ученый-геолог стоял у истоков открытия почти всех нефтяных и газовых месторождений Западной Сибири. Иван Иванович неоднократно давал интервью «Новостям Югры». И мы из первых рук узнавали, как велся геологический поиск в нашем крае.

Как идеи изменяют мир

Он и в свои «80 плюс» отличался какой-то мальчишеской бесшабашностью, озорством что ли. Мне и сейчас кажется, что только таким и может быть по–настоящему крупный ученый. Безудержным, непонятным в своих замыслах нам, обывателям. Безрассудным, дерзким в гипотезах. Когда другие смотрят себе под ноги, он занят переустройством мира. Масштаб гения, но многие говорили: «Иван Иванович чудит». Однажды министр геологии СССР Сидоренко на одном из совещаний сказал, что, мол, сейчас выпустим на трибуну первым фантазера. А потом добавил: «...но он, в отличие от вас, на 50 процентов уже реализовал свои идеи...». Министр имел ввиду Нестерова.

Нестеров и на склоне лет много чем увлекался: проводил ревизию Периодической таблицы Менделеева, работал над методами лечения нефтью, оживлением обводненных месторождений, изобретал новые законы физики, писал письма руководству страны о том, в чем наука может поспособствовать развитию державы, предсказывал умопомрачительные объемы запасов нефти в Баженовской свите. Член–корреспондент РАН, заведующий кафедрой геологии нефти и газа Тюменского индустриального университета, внесший значительный вклад в научное обоснование и открытие Западно–Сибирской нефтегазоносной провинции считал, что если ты способен что–то изобрести, то открытия сделаешь в разных областях.

К этому выводу его подвела геология, которой он занимался почти семь десятков лет.  Полжизни доказывал, что в глинах есть нефть.

Как месторождению дали имя ученого

 Два года назад было принято решение назвать Южно–Амнинское нефтяное месторождение в Югре, на левом берегу Ишъюгана, именем ученого Ивана Нестерова.

– Как ощущает себя человек, у которого есть именное месторождение?– об этом я спросила  ученого при нашей последней встрече.

«Месторождение–то моего имени, но мне оно не принадлежит (улыбается). Почему я дал согласие на это? Месторождение маленькое, к таким дебитам я не привык. Но его судьба изменится. Из Баженовской свиты, из битуминозной глины, там добывают 8 тонн нефти в сутки. Мизер! Не мой масштаб! Когда–то на Салыме на 501–ой скважине мы получили 5 тыс. тонн нефти в сутки! Но вот что я скажу: по новой технологии, если кто возьмется, 100 млн тонн с каждой скважины месторождение Нестерова будет давать. Гарантирую!»

Он начал заниматься Баженовской свитой, когда американцы о сланцах ещё не говорили

Как известно, обратили внимание на Баженовскую свиту после событий, которые случились в 1968 году на Салымском месторождении близ Горноправдинска. Там произошел неконтролируемый фонтан, в результате которого буровая загорелась.  Для расследования ЧП была назначена прокурорская проверка. На Салманова, начальника Правдинской нефтеразведочной экспедиции, хотели даже дело завезти. А Нестеров доказывал прокурору, что в случившемся виноват не человек, а природный фактор. Нефтяной фонтан возник неожиданно при бурении «образцовых глин», этого никто не мог предположить.

 Нефть шла из глин– на этой версии настаивал Нестеров. Но его друзья и коллеги Фарман Салманов и Аркадий Тян считали, что идет она из пласта выше. И тогда Салманов решил через каждые десять метров проходки проводить весь комплекс исследовательских работ. Жертвовал планом по бурению, но на эксперимент пошел с присущим ему азартом. «Глинистая Баженовская свита дала фонтан в 700 тонн нефти, – также азартно рассказывал спустя годы Нестеров, –Чтобы вам было понятно скажу: средними считались объемы в две–три тонны. Одна глинистая скважина может заменить порядка 500 скважин –и это не фантазия. Все дело– в технологиях. За этим будущее Западной Сибири. Нефть, извлекаемая из глинистых пород, должна стать альтернативой традиционной нефти».

Как Иван на фронт сбежал

Родился Нестеров в 1932 году в деревне Параткуль Курганской области. Вскоре семья переехала в Свердловск, отец устроился на Уралмаш. В воскресенье, 22 июня 1941 года всей семьей были в лес. Когда вернулись, услышали главную новость– «война». 

«Мать схватила деньги и бросилась в магазин. Там уже была длинная очередь. Покупали мыло, сахар, крупы и муку», – рассказывал Иван Иванович.

В пятом классе Иван решил бежать на фронт, но сел в теплушку, которая шла не на запад, а на восток. В Перми добровольца сняли с поезда

«Когда я вернулся в сопровождении двух милиционеров домой, отец побил калошей», – вспоминал Иван Иванович.

После школы Нестеров поступил в Свердловский горный институт. Со второго курса института Иван увлеченно занимался научной работой и выбрал специализацию «нефтяная геология»: тогда это не было трендом, про нефть и газ мало кто серьезно думал. Но геологом –теоретиком быть не захотел, уехал в Новосибирск, там только–только создали Сибирский научно–исследовательский институт геологии, геофизики и минерального сырья. В 1960 году перешел на работу в Тюменский филиал этого института. Как говорится, оказался в нужном месте в нужное время. «У истоков западносибирских открытий», – уточнял Иван Иванович.

Как придумали ракетное бурение

Благодаря опорному бурению в 1953-м получился березовский газовый фонтан, известивший мир о рождении западносибирской нефтегазовой провинции.

В этом, по мнению Нестерова, большая заслуга геолога Василия Сенюкова, о котором почему-то забыли. Ученик Губкина стал инициатором составления плана региональных исследований осадочного чехла территории Советского Союза. Сенюков написал письмо Сталину о необходимости опорного бурения в целях геологического изучения. Предложение это требовало исключительного мужества. Если бы опорное бурение не оправдало себя, ученого могли посадить. Его действительно арестовали. но позже в 1951–м. За него, правда, вступился Сталин. «Дважды лауреата Сталинской премии я тебе не отдам. Освободи его», –сказал он Берии. И ученого освободили. А тогда, в 1946-м, Сенюков составил план разработки 21 скважины, три из них в Тюменской области–Березовская, Тазовская и Покурская. Березовская оказалось удачливой.

С Львом Ровниным, который настоял березовскую скважину испытать открытым способом (именно поэтому и случилось открытие), Нестеров в 1970-ые годы займется ракетным бурением.

Вот как он об этом вспоминал:

– Будучи директором ЗапСибНИГНИ я организовал в Москве филиал нашего института   по ракетному бурению. Такого еще не было: столичные институты, конечно, создавали филиалы в регионах, но чтобы наоборот! Для испытания мы брали списанные ракеты. Ровнин придумал испытывать ими скважины. За минуту у нас получилось то, на что раньше требовалась целая неделя. Фонтан был неуправляемый, однако мы с ним быстро справились. Но был такой случай: одна испытуемая ракета наткнулась на волун на глубине пяти метров, вылезла наверх, на поверхность земли, и полетела в сторону Саратова. В ходе испытаний, как говорится, в таких случаях, никто не пострадал. Правда, на следующий день в одной немецкой газете был опубликован снимок, на котором несущаяся в сторону Саратова ракета! Видимо, за нашими испытаниями все же наблюдали! Наши работы запретили.

Казалось, про ракетное бурение все забыли. Но Нестеров не забыл. 

– Я сейчас занимаюсь мини ракетным бурением горизонтальных стволов, основанном на тех же принципах, которые мы обкатывали вместе с Ровниным, –сказал мне два года назад Нестеров, –Это обходится в три раза дешевле, чем просто горизонтальное бурение. За ракетным бурением – будущее.

Как область чуть не ушла под воду

Нестеров был участником жарких споров по поводу строительства Нижне–Обской ГЭС. Сегодня она кажется безумной: под воду должна была уйти огромная территория от Ямала  до Тюмени. Споры между противниками и сторонниками этой идеи растянулись на несколько лет. У геологов были железные аргументы: из–за строительства будут затоплены все к этому времени открытые нефтегазовые месторождения. Нестерову в этих спорах запомнилось выступление одного писателя, чью позицию он разделял.

«Конечно, вы построите ГЭС. Денег хватит, страна большая, –сказал тот на одном из совещаний, – Воздвигните острова, с которых научитесь добывать нефть. Только помните: малые народы Севера–ханты, манси, ненцы живут вдоль рек, а вы загоните людей в болота. Они погибнут там. И это будет преступление перед человечеством».

«Я и сейчас считаю, что эти слова задели за живое тех, кто принимал окончательное решение. И, конечно, геологи не подкачали: месторождения пошли как грибы, а про ГЭС вскоре забыли», – сказал мне в той нашей беседе Нестеров.