Рассказываем, как югорские первопроходцы отмечали праздники

Продолжение. Начало в № 34 от 30.03.2023

Новогодний пожар
В Новый год был самый разгар полевого сезона, но работников всегда вывозили с профиля в поселок.

– Новый год вся сейсмопартия праздновала на полную катушку! К празднику готовились заранее: писали сценарии, делали костюмы, украшения и подарки, – рассказывает Галина Владимировна Маслова. – Пели и плясали от души, пусть подметки горят. В один Новый год Люся Гладкая была Дедом Морозом, а пятилетняя Галя Нагорная была Снегурочкой. Потолок был украшен ниточками с синтетической ватой. По сценарию Шура Просвиркина что-то говорит и поджигает бенгальский огонь. От огня вспыхнула вата, упала Деду Морозу на бороду. Люся загорелась и выбежала на улицу, ее бросили лицом в снег. Огонь потушили, но все лицо и кисти рук обгорели.

Детям сказали, что снежный Дедушка сгорел и растаял. Праздник продолжался. А бедную Люсю фельдшер Римма Калинина потащила в санпункт. Остяки помогли, дали медвежий жир и еще что-то свое. В общем, зажило все без следа. Какие-то высшие силы помогли. В Шугуре, среди непролазной тайги, человек начинает верить в высшие силы, духов, леших и водяных. Так, дед Кривоногов убил Карлу, подумав, что на него напал «нечистый».

Карла

– Леня принес как-то из тайги вороненка, – продолжает разговор Людмила Алексеевна Гладкая. – Назвали вороненка Карла. Птенец был ужасно прожорливый и много кричал, еще больше гадил, поэтому устроили ему гнездо из посылочного фанерного ящика и приколотили на стену дома, благо уже было тепло. Муж часто ходил на рыбалку, приносил щуку. Тут же возле гнезда вспарывал щуке брюхо, и кишки отправлялись Карле в открытый клюв. Когда вороненок подрос, уже мог проглатывать мелких рыбешек целиком.

Хлеб Карла уважал меньше, но тоже не отказывался. Птица выросла среди людей и считала их своей семьей, была совсем ручной. Потом ворон научился летать. Продолжал кормиться рыбой и стал чего-то где-то себе добывать сам. В поселке все его знали, звали Карлой и Карлушей, угощали, и он не отказывал себе в удовольствии посидеть у человека на руке или плече. Карла вырос и исчез – видимо, нашел своих собратьев и обзавелся семьей. Однажды летом прилетел откуда-то черный ворон, сел на крышу дома и смотрит.

– «Карла, иди сюда!» – похлопал Леня себя по плечу. Ворон слетел с крыши и сел мужу на плечо. Видимо, хотел сначала удостовериться, что его не забыли за время отсутствия. Карла стал большой птицей. Прибавил в весе – ребенку на руке не удержать, как прежде. Стал ворон наведываться в поселок регулярно. То в один двор прилетит поздороваться, то в другой. Как прежде, Карла получал везде угощенье и ласку, – вспоминает Людмила Алексеевна. – Приехал к Кривоноговым в гости дед. Сидит на крыльце и курит. И вдруг с неба падает на него черный ворон, садится ему на плечо и в ухо: «Карр!» Дед Кривоногов немало испугался, завопил нечеловеческим голосом: «Сгинь, нечистая сила!» Ну и хватанул Карлу то ли топором, то ли лопатой. Никто же его не предупредил, что в поселке ручной ворон живет.

Это моя почти жена
В жизни Галины Владимировны Масловой Шугур сыграл особенную роль. Здесь она вышла замуж.

– Познакомились мы с Женей 5 сентября, как водится, после фильма на танцах. Фильм назывался «Еще раз про любовь». Я обратила внимание на высокого парня с красивым профилем, а он взял и пригласил меня на танец. После танцев мы пошли гулять. Так и гуляли до 20 ноября. Морозы в ноябре страшные стояли, а мы гуляли вдоль Юконды – ничего не замечали. 20 ноября сейсмоотряд собрался и уехал в поле. Женя работал заместителем у Лени Гладкого. Они дружили, всегда вместе были – не разлей вода. Вместе на работе, на рыбалке, вместе снегом обтираться, вместе и устроили свадебный сюрприз для меня, – рассказывает ветеран труда.

Бульдозер или АТЛ все время курсировал между отрядами и камералкой. То материалы в камералку привезет, то продукты со склада в поле доставляет. 29 декабря с первым транспортом примчался Женя из поля к Галине и прямо с порога позвал замуж. Она предложила подождать до весны. Он промолчал.

– А 31 декабря на танцах Леня, друг его закадычный, схватил меня на руки. И из клуба бегом к дому Степачкиных. А Женя рядом бежит и кричит: «Осторожно! Не урони ее, это моя почти жена». У Степачкиных уже собралась вся сейсмопартия отмечать Новый год, тут мне и объявили, что завтра состоится наша свадьба. Оказывается, вся партия секретно готовилась к нашей свадьбе. Дубинский Роман Николаевич выделил ящик спирта и ящик шампанского на это мероприятие. По тем временам щедрое угощение. На складе нам разрешили выбрать друг другу свадебные подарки. Я Жене подарила свитер, а он мне спидолу. 1 января в обед у Степачкиных снова собралась вся партия уже на свадьбу, а 4 января отряд опять отправился в поле. Приехал мой муж 12 апреля. И так 12 лет. Мы даже вели календарь «Сколько дней мы вместе и сколько месяцев в разлуке», – вспоминает наша героиня.

Переезд в Ханты-Мансийск
В 1970 году региональный профиль дошел до Ханты-Мансийска. Многие инженерно-технические работники осели в столице Югры. Прибывших расселили в одноэтажных домах на 4 семьи на улице Сутормина под горой, а на горе стояла контора треста.

– Мы с Люсей прилетели в Ханты на Ан-2 в апреле. Самолет на лыжах сел в гидропорту в Самарово, а нам надо было добираться до нынешней Сутормина. В Шугуре была еще зима, и мы обуты были в валенки. А здесь текли ручьи и были лужи. У меня на руках была месячная Аленка, у Люси годовалая Ленка. В чемоданах пеленки, – рассказывает Галина Владимировна.

Мамочки с детьми на руках добрались до дома Гладких. И решили, что поживут вместе, пока не приедут их мужья. Прибрались, растопили печку. Оказалось, что квартира за досчатой стенкой стоит пустая.

– Люся решительно сорвала щеколду и заселила меня туда. Полевой сезон окончился, и ничего не подозревающий Женя приехал с Леней домой к Гладким. А Люся ему говорит: «А ты чего к нам пришел? Иди к себе домой!» Он и не знал, что у него теперь есть свое жилье, – вспоминает рассказчица.

Первомайский ковер
– Первого мая в Шугуре всегда устраивали пикник на поляне. Каждая женщина готовила что-то дома, а на природе уже на костре варили уху, пекли картошку или шашлык жарили, – вспоминает Галина Маслова. – Эту традицию мы привезли с собой и в Ханты-Мансийск. Первомай 1970 года в Ханты-Мансийске был теплый и солнечный. Мы расстелили ковер между домами. Соседи уселись-улеглись на него, пили, ели, смеялись, а наши малолетние дети тут же ползали-играли.

– С началом полевого сезона наши мужья уехали в экспедиции. А мы вышли на работу в камералку. Раньше из декрета на работу рано выходили. Вот мы с Люсей и бегали из конторы по очереди, девочек наших проведывали – кормили и снова убегали. Оставляли их вместе, годовалая Лена качала в коляске Алену, когда та плакала, – говорит Галина Владимировна. – Девочки наши давно выросли, и их дети старше нас в том времени, о котором я рассказываю. Многих людей, с которыми мы были рядом и вместе работали, нет уже на этом свете. А в памяти встают картины нашей счастливой жизни.