Родная речь Евдокии Кузаковой

У Евдокии Кузаковой не было метаний, чем ей заниматься в жизни.
Еще со студенческих лет все свои знания она сконцентрировала на сохранении культурных корней родного народа – манси. Кузакова – автор более чем 150 работ по истории края. Участвовала в экспедициях по Юконде, записала около полусотни мансийских сказок, 24 из них опубликованы в сборнике «Мифы, предания, сказки народов ханты и манси». Собирала лексический материал и тексты на верхнекондинском диалекте. Исследовала топонимию Верхней Конды, составила мансийско-русский и русско-мансийский словарь (на восточном диалекте). В 1991 году опубликованы ее материалы к библиографии «Культура малочисленных народов Крайнего Севера СССР», затем «Северное оленеводство».

Евра: «есть и ситец, и парча»
Родилась Дуся Чейметова в семье рыбака-охотника в далеком 1921 году в мансийской деревне Евра. Из 110 жителей Евры вогулов насчитывалось 80, русских – 20 человек. Род Чейметовых был самым большим в деревне. «За стол, бывало, садились 10–11 человек», – вспоминала Евдокия Александровна.
В книге «И лун медлительный поток» известная сказительница Анна Конькова, тоже родом из Евры, описала, как жили предки: «В Евре – мансийской деревне – наряду с традиционной и берестяной утварью бытовали венские стулья и изделия демидовских мастеров, каслинское литье, зеркала венецианского стекла... Евринские мужики участвовали в ирбитских ярмарках и этим стягивали в прочный узел торговые пути Китая, Средней Азии, Германии, Франции, Урала, Сибири».
Но в середине ХХ века деревню сочтут неперспективной, семьи выселят, а потом обезлюдевшую Евру просто сожгут. «Моей деревни больше нет. Это такая драма и боль, которая мне не дает покоя всю жизнь», – говорила незадолго до смерти Евдокия Александровна. Последние тридцать лет она жила в подмосковном Королеве.

«Челюскинцы» в Самарово
Детство Дуси, как и у всех деревенских сверстников, было босоногое, трудное. Жила семья слишком бедно: пятый класс в семилетней школе Дуся не окончила. Продлить учебу помог случай: землячка Анна Конькова была командирована Остяко-Вогульским педагогическим училищем в 1935 году для сбора подростков из ханты и манси для учебы на подготовительном отделении. Набралось 11 человек, в том числе и Дуся Чейметова.
В Самарово десант добирался по реке. Плыли мимо поселков переселенцев. Кондинские Туманы в тридцатые годы приняли сотни раскулаченных ссыльных крестьян. Целыми обозами ехали они в далекую Сибирь, оставляя по дороге умерших. В 1932 году в Остяко-Вогульском округе было образовано 56 спецпереселенческих поселков. Людей ссылали порой за то, что имели неосторожность обзавестись коровой.
Баржу лед сковал так, что, казалось, до берега им не добраться. Но все обошлось. В Самарово их уже ждали на пристани. Сфотографировали как героев. Их еще долго будут называть «челюскинцами»: дорога из Евры до Самарово была столь же опасна, как и знаменитая льдина в Арктике.

Шляпка на деньги окрисполкома
На полгода раньше срока, 5 декабря 1941 года, для одноклассников Дуси прозвучал последний звонок. Все мальчики ушли на фронт, девчонки стали учительствовать. Дусю направили в Березовский район, в начальную школу – учителем подготовительного класса – и по совместительству воспитателем интерната.
В 1948 году она поступила в Ленинградский университет. Во время учебы выезжала на родину, чтобы собирать материал на мансийском и русском языках для дипломной работы. Студенческие годы в послевоенном Ленинграде были непростыми. Евдокия, чтобы себя прокормить, мыла в столовой посуду (давали бесплатный обед), работала на овощной базе (иногда картошку приносила домой), в Академии наук реставрировала книги. Однажды Ханты-Мансийский окрисполком прислал своим студентам по тысяче рублей. Вот тогда приоделась и даже шляпу купила.
Университет Евдокия окончила с отличием. Специальность – «Мансийский язык, русский язык и литература». В 1964 году защитила кандидатскую диссертацию в Ленинградском пединституте имени Герцена на тему «Южно-мансийский (кондинский) диалект в сопоставлении с северо-мансийским диалектом» с присуждением ей ученой степени кандидата филологических наук. Диссертация полностью была опубликована в журналах «Советское финно-угроведение» и «Лингвистика Уралика».
В Ленинграде Евдокия вышла замуж за Кузьму Кузакова, стипендиата Сталинской премии. Его пригласили работать в Академию наук СССР, в Институт этнографии. Так она оказалась в Москве. Работала в издательстве иностранных и национальных словарей, министерстве просвещения. Наверное, не было северного региона, где бы не побывала беспокойная Кузакова. Еще в те годы она добивалась создания условий для изучения родных языков в школе.
Посещая часто северные поселки, она наблюдала опасную тенденцию: в семьях всё реже говорили на родном языке, будто стыдились его. И это ее каждый раз больно ранило. «С быстротой бегущего оленя исчезают родные языки». Эта фраза, которую часто цитируют лингвисты, принадлежит Евдокии Александровне.

Родословная исчезнувшей деревни
Евдокия Кузакова пережила немало горестных событий, похоронила двоих детей, мужа. Только работа ее держала в жизни.

Из письма Евдокии Кузаковой Анне Коньковой:
Выйдя на пенсию, я занялась своим мансийским фольклором, который я записала, еще будучи студенткой и аспиранткой. Записи у меня от сосьвинских, обских, юкондинских манси. Теперь уже сказки все обработала, перепечатала на русском и мансийском языках. Но ведь издавать-то негде. Так, видимо, после меня и уйдут в музей или архив.
Я много езжу, почти каждое лето. Нынче в августе, спустя 43 года после моего последнего посещения Евры, я проехала родные места: Евра, Сатыга, поселок Дальний, Половинка, Чантырья, Урай…
Все наше прежнее ушло в небытие, уничтожено и сожжено, на Евре остался лишь один домишко…
Состоялись у меня кое-какие встречи с земляками-стариками, с некоторыми поработала – сделала записи о прошлом, но ни одной сказки, ни одной легенды никто не знает. Мансийский язык полностью утрачивается, и, видимо, не остановить этот процесс.

13 октября 1984 года

Несмотря на горестные выводы, Кузакова продолжала делать то, что было в ее силах. Когда вышла на пенсию, решила восстановить память об исчезнувшей Евре. Вместе с братом Аркадием она нарисовала план родной деревни – все сорок дворов, которые были к моменту признания деревни неперспективной. Вместе с односельчанами восстановили имена тех, кто жил в этих домах. В уже не существующей деревне в 1988 году поставили памятник «Евринцам – от потомков».
Она составила родословную своей семьи: генеалогическое древо объединило700 человек в семи поколениях. До самой смерти она делала все, чтобы спасти от забвения историю своей малой родины.
Собранные Евдокией Александровной материалы бережно хранит Государственный архив Югры. Среди документов – воспоминания, рукописи, полевые дневники, фотодокументы, переписка, рецензии на научные работы, а также сборники, буквари, словари. Особый интерес представляют полевые записи фольклора восточных (кондинских) манси на мансийском и русском языках, книга «Евра – мансийский край». В Международный год языков коренных народов эти работы для лингвистов могут стать бесценным источником изучения мансийского языка.