Россия поможет: жители чувствуют защиту и заботу

– Можешь рассказать, первый ли раз ты ездил в зону СВО?

– Мы с югорской командой «Молодой гвардии» из восьми человек ездили в Мариуполь с гуманитарной миссией. Ребята были из разных муниципальных образований: Ханты-Мансийск, Нижневартовск, Нефтеюганский район, Березовский. Это была моя первая поездка.

– В чем именно заключалась ваша помощь, что вы делали, что привезли?

– Мы работали с местным отделением города Мариуполя. В пунктах обогрева помогали жителям, угощали горячим чаем, конфетами. Пункты обогрева – это три палатки на территории города. Люди приходили с девяти утра до восьми вечера. Второе направление нашей работы – помощь в больнице интенсивного лечения. Там восемь этажей, лифт не работает. Мы на носилках переносили людей на процедуры. Несколько наших активистов сдавали кровь, и я стал донором. Кровь нужна нашим солдатам. Также периодически появлялись задачи по разгрузке гуманитарной помощи тем, кто привозил ее на территорию Мариуполя.

– Как обстановка в больнице? Многим нужна медицинская помощь?

– Больница была отремонтирована незадолго до начала спецоперации. Ее, конечно, задели снаряды, но уже снова отремонтировали. Много чего украли мародеры: новые аппараты, рентгены. Мы в основном работали с гражданским населением. Это не раненые бойцы, а мирные люди: кто-то просто болеет, кто-то после аварий, кто после взрывов, но у нас не было военного контингента. С нами был один активист – врач-офтальмолог Сургутской городской больницы. Он прооперировал нескольких пациентов, давал консультации, помогал врачам Мариуполя.

– Кто приходит в пункты обогрева? Это люди, чьи дома разрушены?

– В пункты обогрева приходили разные люди: и дети, и бабушки, и дедушки, и просто работающие люди заходили во время обеда или до работы, чтобы согреться. Одна палатка располагалась на улице, где находится автовокзал. Людям, ожидающим транспорт, негде посидеть, общественных мест нет – все разрушено, поэтому приходили в палатки. К нам шли дети после школы. Мне кажется, все жители города, которые оказывались рядом, приходили просто поговорить, пообщаться.

– Как вообще обстановка в городе? Что тебя удивило, поразило?

– Город на 95 % разрушен. Многие дома частично задеты или разрушены. Централизованное отопление и водоснабжение потихоньку восстанавливается, но все равно еще есть люди, которые этого ждут и просят у администрации. Мы как раз помогали собирать заявления по разным бытовым проблемам. Люди во многом выживают, пытаются самостоятельно решать свои проблемы, приспосабливаются. В городе до сих пор есть несколько заводов, которые заминированы, саперы с ними работают, есть диверсионные группы. После семи вечера людей редко увидишь. Все утром идут на работу и до захода солнца стараются вернуться.
Удивила история одного дедушки, который приходил к нам каждый день, его дом разрушили, снесли и будут строить новый. Он плакал, говорил: «Я не знаю, куда мне идти. Можно я у вас побуду в палатке, если что, переночую?» Мы всегда шли навстречу, поили чаем, он оставался у нас.
Поразила история шестилетнего мальчика, у которого погибла вся семья, остались только прабабушка и бабушка. Он каждый день к нам приходил, мы ему давали конфеты. Тоже такой молодец, помогал нам постоянно, чай раздавал. Часто слышал истории о детях, у которых остались только бабушки, дедушки, дяди, тети.
Была бабушка, которая живет в доме без отопления. У нее три собачки, она постоянно просила помощи – сперва чтобы их покормить, потом уже сама кушала. И вот эти собаки ее как раз и грели в квартире, где она сейчас живет.

– Сейчас в городе уже спокойно?

– Прямых провокаций со стороны ВСУ уже нет, потому что очень хорошо работают и военная комендатура, и наши войска. Когда мы были в городе, несколько раз попали под обстрелы. Мы слышали, когда летит снаряд, ракета, и в этот же момент наши военнослужащие все ликвидировали, они не долетали. По пути в Мариуполь нам удалось заехать в Донецк и Луганск. В Луганске тоже более-менее спокойно. А в Донецке мы помогали разгружать гуманитарную помощь и постоянно слышали звуки градов, выстрелов. Люди продолжительное время живут под этими обстрелами. И в этот момент удивляешься: как это так? Зачем стрелять по мирным городам, где уже нет никаких военных?

– А много людей осталось в городе или это опустошенный населенный пункт и люди разъехались?

– До начала боевых действий в Мариуполе проживало более полумиллиона человек. С момента начала СВО молодежь и люди среднего возраста уехали, остались только дети и старики. Когда город стали восстанавливать, уехавшие потихоньку стали возвращаться. Днем жизнь кипит: что-то строится, где-то работают, идешь и видишь жизнь, все пытаются друг другу помочь, сами наладить свою жизнь, а ночью и вечером пустые улицы.

– А где живут те, у кого разрушены дома? Есть ли там какие-то пункты, где могут размещаться люди хотя бы временно?

– Все зависит от неравнодушных людей. Например, как-то мы помогали одному мужчине, который был главным тренером молодежной команды. Во время боевых действий он в одном из общежитий сделал убежище для пожилых людей, которые остались одни. Оно до сих пор функционирует. Сейчас там уже сделали ремонт, мы помогали разносить кровати, матрасы. Есть много площадок, где неравнодушные люди помогают таким же людям, своим землякам. Конечно, есть и помощь от администрации. В Мариуполе базируется в бывшем здании торгового центра центр помощи, в котором людям помогают получить российские паспорта. Гражданам постоянно дают консультации, объясняют, как получить тот или иной документ, как оформить пенсию. Эта работа отлажена и поставлена на поток.

– Поедешь ли еще в зону СВО, если понадобится и будет такая возможность?

– Да, когда вернулся из этой волонтерской миссии, понял, что хочу еще поехать, еще помочь. Пока непонятно, когда это станет возможным, но думаю, что, если все будет хорошо, по возможности поеду. Может быть, через полгода, через 10 месяцев вернусь туда. Главное, чтобы была возможность. А желание есть.

– Видели какие-то восстановленные объекты, которые Югра помогает восстанавливать в Макеевке в рамках нашего соглашения?

– Макеевку мы проезжали, видели и разрушенную, и восстановленную части города. По большей части мы были в Мариуполе. Маленькими шагами Мариуполь возвращается к мирной жизни. Магазины начинают работать, видно, что ведется огромная работа, причем качественно. И самое главное – люди это подмечают. Они рассказывали ужасные истории об отношении азовцев и других солдат ВСУ, как людей расстреливали в подвалах, дома разрушали, когда видели русских солдат, которые раздавали гуманитарную помощь. Когда спрашивали, почему мы приехали, мы говорили: «Ребят, мы все приехали бесплатно, действительно решили помочь». И все так удивлялись, и были рады, и ждут, что Россия поможет, что Россия здесь.
Местные жители рассказывали много о зверствах азовцев. Один дедушка рассказывал, как они заходили в магазины, вытаскивали абсолютно все продукты и уезжали в неизвестном направлении, брали машины скорой медицинской помощи и также мародерствовали, ничего не оставляли для местных. Были случаи, когда солдаты ВСУ заходили в многоквартирные дома и говорили семьям выходить, иначе их расстреляют. На все давали 10 минут. Расстреливали. Люди ходили к руднику, сидел снайпер и высматривал каждого, кто подходил набрать воды. Занимали многоквартирные дома и через этаж оставляли мирное население «для собственной защиты». Когда же пришли наши русские солдаты, все почувствовали защиту и то, что их не бросят. Первое, что они сделали, – поделились своими пайками и одеждой с жителями. Люди ощутили заботу, говорят, все наладится и будет мирное небо над головой.