Самотлор: тест на прочность

Как все начиналось
В августе 2019 года 90 лет исполнилось бы Степану Повху. А жизнь отмерила ему до обидного мало: он трагически погиб в 42 года.
Это его бригада пробурила первую эксплуатационную скважину № 200 на Самотлоре. Теперь мы понимаем: то была не просто скважина, а начало грандиозной нефтяной эпопеи.
Но все началось раньше, с геологов.
«Мне посчастливилось готовить «кухню» для самой первой скважины на Самотлоре и увидеть здесь первый громоподобный фейерверк нефти», – рассказывал Владимир Абазаров, начальник Мегионской геологоразведочной партии.
В конце навигации 1963 года, получив готовую карту Самотлорской площади, Абазаров со своей командой решил тащить станок на Самотлор из Мегиона. Но, высадившись на озере в глубокий по пояс снег, поняли, что станок ставить нельзя. Пришлось дислоцироваться на берегу. Двадцать километров шли двадцать пять суток. Обстановка почти военная. Озеро напоминало поле боя… 
Но в мае 1965 года разведочная скважина Р-1, пробуренная легендарным мастером Григорием Норкиным, дала первую самотлорскую нефть. 
Кажется, геологи сами боялись поверить в это чудо: среди болот обнаружено не просто месторождение нефти, а гигантская кладовая с запасами в семь с лишним миллиардов тонн нефти.
Размеры площади потрясали: 30 километров с запада на восток и 50 – с севера на юг. Самотлор вошел в десятку самых крупных месторождений мира. Но как к нему подобраться? Вот над чем ломал голову начальник «Главтюменнефтегаза» Виктор Муравленко.

За геологами пришли нефтяники
В декабре 1968-го Муравленко подписал приказ о вводе Самотлора в эксплуатацию в 1969 году. И уже 28 января 1968 года под заголовком «Начался штурм Самотлора» в «Ленинской правде» (сейчас «Новости Югры») появилась заметка управляющего трестом «Сургутбурнефть» Абдуллы Сабирзянова: 
«Утро 27 января было такое же, как и все предыдущие, мороз 44 градуса. И все же оно было необычным для буровиков Мегиона. В это утро они начали проходку скважины № 200, первой эксплуатационной скважины на уникальном Самотлоре. Бурение поручено бригаде Степана Ананьевича Повха. Пройдены первые 200 метров. Штурм Самотлора начат…»
Бывали сутки, когда проходка не превышала 40–50 метров. Самотлор не сдавался, он будто испытывал волю первопроходцев: гудела в ледяных глыбах буровая, крошился металл. 
«Бог создал землю, а дьявол – Самотлор», – любил повторять Повх.
Второго апреля первая промысловая скважина № 200 Самотлорского нефтяного месторождения была подключена к неф-
тесборной сети. Высокая честь открыть задвижку была оказана буровому мастеру Степану Повху и начальнику нефтепромысла Ивану Рынковому. 
Для Рынкового Самотлор оказался крепким орешком.
«Я помню, как в 1964 году впервые летел на вертолете над Самотлором и думал: «Ух ты, здесь же сплошные болота!» Тогда я даже не представлял, как полюблю их», – признавался он.
Зима 1969 года выдалась особенно морозной, столбик термометра опускался до минус 62 градусов. То и дело лопались стрелы у экскаваторов, замерзала солярка. Когда тащили оборудование, тросы рвались на морозе. Но ничто не могло остановить первопроходцев.
«Я приехал к освоенцам поздно вечером, а они говорят: «Иван Иванович, что-то не идет нефть!» А я им в ответ: «Пойдет, ребята. Обязательно пойдет!»
С запуском Самотлора началась новая эпоха в нефтедобыче, времени на раскачку не было.
«Мы работали день и ночь не покладая рук, – рассказывал Рынковой. – Иногда гляну на ребят, как они тащат оборудование, ставят его, – все чумазые, одни зубы, да глаза блестят. Народ у меня был терпеливый, шел за мной и в огонь, и в ледяную воду».

Команда Муравленко
Виктор Муравленко собирал команду со всей страны. Масштабное дело требовало профессионального подхода.
«В 1968 году Виктор Иванович предложил нашей бригаде переехать в Нижневартовск, – рассказывает Герой Соцтруда, легендарный буровой мастер Геннадий Левин. – Мы приехали сюда в разгар зимы, 23 февраля. Поселили нас в клубе, больше похожем на барак. Ни одной пятиэтажки еще не было построено. Мне первому из бригады уже в июне 1968 года дали трехкомнатную квартиру. Я поехал за семьей, и вместе со мной приехали еще четыре семьи, все поселились у нас. Потом по распоряжению Муравленко построили двухэтажный дом и отдали нашей бригаде. На кустовое бурение перешли весной 1970 года. И были первыми в Западной Сибири. В тот год мы и вышли на всесоюзный рекорд, набурив 50 тысяч метров». 
Самотлор стал судьбообразующим фактором в жизни Геннадия Левина. Возглавляемая им бригада первой пробурила один миллион метров скважин на нефтяном озере. 
«Что значит бурение в пятидесятиградусный мороз? – делится он профессиональными секретами. – Поднимаем из скважины очередную «свечу», по трубе течет раствор и тут же замерзает на желобах, под ногами. Площадка станка защищена, но ветер рвется в каждую щель. Одежда быстро покрывается ледяной коркой и ломается, как картонная. Работать надо динамично, а то наверху замерзнет элеватор и нужно будет снова свинчивать трубы, опускать их в скважину и отогревать элеватор паром. Но ведь и так приходится время от времени греть паром замерзающие стекла манометров. Потому самим-то людям надо торопиться. И так час за часом...»
Условия бурения на Самотлоре резко отличались от всех предыдущих, в которых работала бригада. Ведь это нефтегазовое месторождение – многопластовое, разбуривать в болотах вертикальными скважинами невозможно. Вывод был такой: на Самотлоре надо внедрять кустовой способ, наклонно-направленные скважины.

Роман с Самотлором

 Романа Кузоваткина называли главным по Самотлору.
В 1968 году он возглавил НГДУ «Мегионнефть», а в 1970-м – «Нижневартовскнефть». Нефтяники в какой-то момент будто забыли его имя и стали звать «Самотлор Иванович». Или еще короче: «Самотлорыч». Кузоваткина это не обижало. Он свыкся и сросся со своим делом, став частью этого озера, этих болот, в которых вязла техника. «Сиамские близнецы» – это про Самотлор и про Романа.
«Самотлор потряс мое воображение. Месторождений подобного масштаба я не встречал и попросил направить меня для работы именно в Нижневартовский район», – позже рассказывал Кузоваткин. Около 85 процентов площади месторождения состояло из торфяных болот глубиной до 7–8 метров и озер.
Он понимал: Самотлор нельзя осваивать так, как разрабатывали другие месторождения. Оно уникально во всем: и по запасам, и по геологическому строению. В мире таких больше нет! 
Роман Иванович стоял у истоков внедрения эффективных систем разработки и методов подъема нефти из скважин Самотлорского месторождения. Под его руководством был освоен газлифтный метод эксплуатации, позволивший существенно повысить нефтеотдачу пластов.

Многое его огорчало
«Многие рассматривают Самотлор как большой карман. Чем глубже в него засунешь руку, тем больше выгребешь. Но ведь надо думать и о том, что будет после этого. Бездонных карманов не бывает», – с болью говорил Кузоваткин.
Он критиковал концепцию строительства северных городов: их решили возводить только капитальными методами промышленного строительства. А на самих месторождениях – создавать вахтовые поселки, и тысячи людей вынуждены были ютиться в балках. Кузоваткин этого не понимал: на Севере лес-то свой, можно строить и благоустроенное жилье.
Он тяжело переживал разлуку с Самотлором. В 1977 году Романа Ивановича назначили генеральным директором «Юганскнеф-
тегаза». Многие тогда говорили: Кузоваткина отправили в ссылку. Все думали, что он возглавит «Нижневартовскнефтегаз». Кузоваткин напрямую решал производственные вопросы с начальником главка и министром. Это не могло не раздражать чиновников из министерства. Но в 1977-м 
году Роман Иванович лишился поддержки: умер министр неф-
тяной промышленности Валентин Шашин, а в жаркий июнь не выдержало перегрузок сердце начальника «Главтюменнефтегаза» Виктора Муравленко.
В 1983 году Кузоваткина, ученика Муравленко, назначат начальником «Главтюменнефтегаза»…
А Самотлор переживет свои не лучшие годы, когда добыча резко пойдет вниз. Испытав триумф, чудо-озеро войдет в пору зрелости.
Сегодня, благодаря применению современных технологий, залежи, которые еще 15–20 лет считались нерентабельными, эффективно разрабатываются. «Самотлорнефтегаз» – дочернее общество ПАО «НК «Роснефть» – ведет активный поиск и оценку перспективных площадей. И нынешние нефтяники проходят свой тест на прочность, продолжая дело тех, кто стал легендой Самотлора.