Штрихи к портрету музы

Актеров принято провожать аплодисментами. А как быть, когда уходит муза? Или музы не уходят? Екатерина Степановна Логинова, председатель Сургутской организации журналистов, писатель, общественный деятель, легенда сургутской и югорской журналистики, творческая «мама» для многих работников СМИ, и, конечно, муза поэта, покинула этот мир, оставив после себя замечательных детей – сотни тысяч журналистских работ и яркую историю служения людям.

Были в этой удивительной женщине королевская стать и чувство собственного достоинства, несомненный журналистский талант и жажда жизни. Источник вдохновения Екатерина Степановна находила в людях, от ее пронзительного взгляда не ускользал ни один нюанс. Редкий человек обладает таким даром: слушать, слышать, чувствовать… 
В центре ее творческих изысканий всегда был именно человек. С каждым героем публицист проживала маленькую жизнь, с ее радостями и печалями, победами и поражениями. Иногда она специально отдалялась, чтобы посмотреть на ситуацию со стороны, иногда подходила слишком близко, чтобы почувствовать боль или счастье своего героя. И он доверял ей самое сокровенное, то, что скрывал от других, а порой и от самого себя. Именно поэтому очерки Екатерины Логиновой – это больше чем портреты. 
Екатерина Степановна помнила всех, о ком писала, она любила рассказывать о своих маленьких журналистских удачах, о курьезах на съемках, о коллегах. Именно для коллег, для начинающих и маститых журналистов Сургута, Екатерина Степановна и правление журналистской организации проводили конкурс, который для многих смишников становился мотивацией оставаться и совершенствоваться в профессии. Конкурс «Журналист года» долгие годы был ее детищем, порой спокойным и покладистым, порой нервным и беспокойным, но всегда любимым. 
В лучшие времена журналистская организация совместно с администрациями Сургута и Сургутского района проводила масштабный праздник, в худшие – оставалась только с постоянными и верными друзьями, которые всегда поддерживали Екатерину Степановну и один из важных проектов ее жизни.

Не благодаря, а вопреки
Штрих к портрету от Анны Сериковой
Очередное заседание правления сургутской городской организации журналистов. В помещении прохладно – шутка ли, на улице завывает вьюга, столбик термометра уверенно движется к отметке минус тридцать, а деревянный домик плохо сохраняет тепло.
Собравшиеся галдят, обсуждают непогоду, последние новости, кто–то звонит домой, сообщить, что задержится, кто–то дает распоряжения коллегам, да так, что слышно сквозь многоголосье: «Да, материал утвержден!».
Екатерина Степановна, как обычно, сидит за своим столом и молча наблюдает за происходящим. Статная, дородная, спокойная. Но только ей одной известно, что скрывается за этим спокойствием. «Ну что, начнем?» – эта фраза звучит уже практически в полной тишине. Буквально за несколько секунд «до» все замолчали, одновременно, как по приказу. 
Екатерина Степановна готовила свою речь заранее, как полководец перед решающей битвой. Тема заседания, на первый взгляд, рядовая – подготовка к конкурсу «Журналист года». Но… в этой теме так много «но», которые мешают в полной мере наслаждаться результатами творчества журналистов, радоваться их успехам, сопереживать неудачам, находить новых звезд.
В активе лишь несколько энтузиастов и нерушимая вера председателя правления, что конкурс должен жить. Бессонные ночи, письма спонсорам, встречи и переговоры, слезы от обиды и бессилия, искренняя радость за яркий материал. Но это «за кадром», а в кадре уже через месяц на сцену Сургутской филармонии выходит цветущая красивая женщина и, поправляя копну белоснежных волос, с улыбкой усталости и удовлетворения смотрит в зал под аккомпанемент аплодисментов. У нее снова все получилось, и снова не благодаря, а вопреки. 

Подарок за труды
Штрих к портрету от Игоря Свинкова
Я познакомился с Екатериной Степановной Логиновой в 1995 году в обычной квартире, переоборудованной в телестудию. 27 лет назад именно там размещалась ТРК «СургутИнтерНовости» – мои коллеги монтировали и озвучивали фильмы, а в комнатах и коридоре стояла звукозаписывающая и передающая аппаратура.
В Сургут меня, молодого офицера, направили для прохождения службы ответственным секретарем редакции дорожно–строительной бригады «Дорожник Сибири». На Север я приехал всего год назад, поэтому с коллегами по цеху был знаком, что называется, «шапочно».
Я только что вернулся из длительной командировки в Забайкалье, где проходили тактико–специальные учения по скоростному строительству автодороги «Амур» Чита – Белогорск – Хабаровск – Находка. В отличие от других журналистов я был командирован для съемки хода учений, и у меня был свой «секретный чемоданчик» – кейс, в котором хранилась видеокамера Super vhs 2000.
По возвращении у командования подразделения возникла идея создать учебный фильм, а затем размножить его и отправить в Москву.
Мне поставили задачу, я обратился к коллегам. Таким вот чудесным образом я оказался в квартире–телестудии и предстал перед Екатериной Степановной и ее коллегой Наташей Савчук.
Я подготовил текст. Коллеги, выслушав мои пожелания, назвали стоимость предстоящей работы. Нам всем вместе предстояло из четырехчасового рабочего материала смонтировать фильм продолжительностью один час: наложить музыку и текст, который читала Наташа. Я тут же позвонил старшему офицеру, который согласовал финансовый вопрос с вышестоящим начальством.
Работы оказалось так много, что уложиться в один день мы не успели. Когда фильм был почти смонтирован, руководство телекомпании увеличило стоимость работы. Мне снова пришлось звонить начальству, но генералы новую сумму не утвердили… Это были лихие 90–е годы, когда считали каждую копейку. Так я стал заложником обстоятельств.
Но окружающий меня мир оказался добрее. Меня выручила Екатерина Степановна. Она молча улыбнулась и протянула мне видеокассету с фильмом со словами: «Это тебе подарок за труды!». С меня не взяли ни копейки, и я ушел, выполнив свой долг, а доброту и отзывчивость своей коллеги я запомнил на всю жизнь.

Муза поэта 
Штрих к портрету от Ольги Карпенко
Екатерина Степановна долгие годы для меня была музой – музой Матвеева. Я училась в университете, когда впервые услышала о Логиновой – музе Матвеева. Так говорили во всяком случае на кафедре. «Оля, вот если когда–нибудь Матвеев прочитает на паре свои стихи, вы поймете, какая она – Екатерина Степановна...» – говорили с умилением о чете Матвеев-Логинова преподаватели.
И однажды мы Валерия Сергеевича уломали. Долго он сопротивлялся, а потом принес свое «Достояние». Были еще рукописи (они потом вошли в сборник стихов «Случилась просто жизнь...»). Книги должны были быть о Сургуте и работе, жизни и творчестве. А оказались – о большой любви. И самой музе, которая и вдохновляла на эту самую работу, творчество и целую жизнь.
На филологическом, как вы понимаете, учились исключительно девчата, и услышать от седого мужчины такие нежные слова о своей любимой – было откровением. Кто же она такая, муза Матвеева? Разве бывает такая любовь?
Бывает. Она всегда стояла тихо за его спиной, была тылом и невидимой опорой. А потом, когда его не стало, Екатерина Степановна, кажется, погасла сама. Только спешила издать то, что оставил Валерий Сергеевич на рабочем столе – а рукописей, надо сказать, было много. Спасала ее, кажется, только работа. Екатерина Степановна до последнего была в ней. И когда болела, и когда грустила.
Уже много позже смерти Валерия Сергеевича я подглядела за тем, что когда–то снимала Екатерина Степановна. Ожидала, что увижу что–то, о чем сейчас говорят: «Сейчас, конечно, технологии лучше! Они тогда только учились этому ремеслу!».
И поймала себя на мысли, что вряд ли кто–то из нас сейчас вот так просто может зайти в кабинет к главе с камерой, без предупреждения и спросить как на духу о самом наболевшем для всего города. А она могла. И мастерски этим своим даром пользовалась на благо Сургута. За что ее, вероятно, знают, любят и уважают. Могла так только Логинова. 
При виде Екатерины Степановны я торопела всегда. Хотя, надо отдать должное, виделись мы раз в год на наших корпоративных встречах по случаю «Журналиста года». «Оль, давай уже на телевидение, ну, сколько тебе можно в газете сидеть?» – она однажды добавила мимолетом.
Прошло пару лет. «Ты–таки послушала. И правильно! Я все вижу!». Она и правда все смотрела, резюмировала и была в теме. Как–то успевала следить за всем, что творится в повестке, за нашими перемещениями по редакциям, за новенькими и старенькими, а еще писала книги, издавала, вычитывала, собирала сборники, печатала и презентовала их. Хотела успеть как можно больше. Ей было всего 72. В архиве музеев сохранится немало книг под ее авторством, но нам и этого, кажется, будет мало.

«Когда поет душа»
Штрих к портрету от Дмитрия Ларковича
Екатерина Степановна очень любила петь. В ее приватном репертуаре редко встречались задорные, бодрящие мелодии, и, будучи человеком по преимуществу жизнерадостным, она все же предпочитала протяжные лирические напевы с минорными интонациями. Не то чтобы она обладала какими–то особыми вокальными данными, но было в ее низком грудном голосе что–то такое, что заставляло окружающих прекратить все посторонние дела и подчиниться, безраздельно отдаться на волю исполнителя.
Помню, как первый раз я услышал песню Г. Дехтярева «Ночка луговая» в исполнении семейного дуэта Матвеев–Логинова. Пели на два голоса, причем Валерий Сергеевич искусно выводил высокие ноты основной партии, а Екатерина Степановна уверенно поддерживала ее в нижнем регистре. Это необычное соотношение мужского и женского голосов, их сочетание и взаимопроникновение оказались настолько впечатляющими, что, казалось, сами законы гармонии обрели какие–то новые, еще не изведанные возможности. Да и сам я в числе других слушателей вдруг испытал удивительную силу и безграничные возможности, которые открывает человеку искусство.
А спустя несколько лет Матвеева не стало, и перестали звучать голоса этого удивительного дуэта, но осталась неутолимая потребность в песенном самовыражении Екатерины Степановны.
Однажды вскоре после ухода мужа на одном праздничном мероприятии она вдруг решительно взяла микрофон и неожиданно для всех громко начала песню Высоцкого «Я несла свою беду...». Это была песня–плач, песня–рыдание, песня–боль, это был настоящий крик души женщины, утратившей любимого человека. Завершив свое исполнение, Екатерина Степановна виновато улыбнулась и обратилась к оцепеневшему окружению: «Простите, не смогла сдержаться».
И всем присутствующим было понятно: невозможно сдержать то, что неудержимо. То, что переживает душа, нельзя выразить на языке обыденных слов, это подвластно лишь песне, вытекающей из самой души и насыщенной глубоким личным чувством. Этим редким даром, когда душа, песня и жизнь существуют в нераздельном единстве, Екатерина Степановна обладала в полной мере. 
Каждый новый год Екатерина Степановна обзванивала журналистов, с которыми часто общалась, поздравляла с праздником. Она умела находить именно то, что хотелось услышать именно в эту минуту. В этом году все шло по обычному сценарию: поздравления, пожелания, планы на будущее, обязательный и срочный сбор для организации конкурса «Журналист года»… 
Она ушла, но ушла как будто ненадолго, ведь осталось столько ненаписанных строк, неизданных книг, недопетых песен…
Актеров принято провожать аплодисментами. А как быть, когда уходит муза? Или музы не уходят?