Такая в сердце весна

Мы гордимся сегодня нашими десантниками, которые весной 2014 года сохранили мир и спокойствие на острове Крым и вошли в новую историю как «вежливые люди». Крымская весна – это светлые, улыбающиеся лица людей на улицах и площадях, это незабываемая радость освобождения, это возвращение Крыма и Севастополя в родную гавань. В Крыму такая же счастливая весна была лишь в мае 1945 года. 

Мы помним
Город-герой Севастополь - русская Троя, неслучайно в 12 странах мира, в том числе в США, Канаде и даже на Ямайке, есть тезоименные города. Героизм и патриотизм ценился во все времена и у всех народов…    А на Севастопольской земле особенно: здесь чтят и бережно хранят память о тех, кто держал героическую оборону в 1854-1855 годах. 120 полков со всей матушки России покрыли себя неувядающей славой. В их числе: Тобольский, Тюменский, Полтавский, Камчатский… И хотя я прожила в Сургуте более тридцати лет, моя родина - Крым, там что ни город – то воинская слава. Город-герой Керчь с горой Митридат, названной в честь легендарного царя Боспорского царства… Здесь в Аджимушкайских каменоломнях, в невероятно тяжелых условиях, в 1942 году сражались войска под командованием полковника Павла 
Ягунова. Отрезанные от отступления, они спустились в каменоломни, откуда совершали вылазки на немецкие отряды. Фашисты обнаружили укрытие, но пробиться внутрь так и не смогли — тогда началась изнурительная 170-дневная осада. Оборону поселка Аджимушкая держали около 13 тысяч человек, в живых остались лишь 48...
Даже теперь мрачные стены каземата хранят эхо той страшной войны.
Феодосия – город воинской славы. В бухте, в глубине под башнями Казантипа, базировалась часть Черноморского флота Российской империи (а позже СССР), и феодосиец, художник-маринист Айвазовский был частым гостем на военных кораблях…
Здесь и сегодня каждый житель помнит знаменитый Керченско-Феодосийский десант, когда советские войска вышибли фашистов с Керченского полуострова и далее за Керченским перешейком освободили узловую станцию Владиславовку и весь Кировский район, уже за Феодосией. Наступление было таким стремительным, что немцы, драпая, забыли в Кировском архив. А мой дедушка, председатель Владиславовского сельсовета, разбирая этот архив, нашел на себя два доноса. Крымчане до сих пор уверены, что, если бы Сталин дал подкрепление десанту, не сдали бы и Севастополь... 
В глубокой и красивой Феодосийской бухте погибло немало десантировавшихся в шторм моряков, шедших на подкрепление осажденным. Фашисты давили морскую пехоту техникой. Зачастую от человека оставалось только мокрое место. Но оставшаяся часть десанта еще несколько месяцев, до последнего воина, удерживала плацдарм – мыс Эльтиген и Керченские каменоломни.
А потом пришел черед Севастополя. Адмирал флота Октябрьский и еще около 300 командиров и политработников благополучно эвакуировались, даже не предупредив защитников Севастополя, что эвакуации не будет. Раненые и местное население, ждавшие в бухте эвакуации, были пленены. Но оставшиеся черноморцы дрались с фашистами до последнего. А когда кончались патроны, матросы, зажав в зубах ленточки бескозырок, с яростью шли в штыковую атаку. Фашисты в панике разбегались врассыпную. Моряки в плен не сдавались, зажатые в тиски у скал с пустыми карабинами уходили в море. Многих догнала тогда фашистская пуля. Вода в бухтах в те кровавые дни была красного цвета…
Трижды гвардейские
Но Крым – это не только моряки и морская пехота. В крымском небе развернулась не менее жестокая и беспощадная битва. Самолеты морской авиации были тогда турбовинтовые, скромных размеров, но сражались добре. А когда сбитый самолет падал в море, был характерный клек-шлепок. Картина горькая... Сколько летчиков покоится сегодня на дне Черного моря… Вот поэтому в морской авиации третий тост всегда «за тех, кто в море».
Севастопольские военные аэродромы в Крыму: Кача, Саки, Сарабуз, Евпатория…
Это география Второго полка морской авиации, в котором служил выпускник Ейского летного училища – мой отец, ветеран Великой Отечественной войны Иван Григорьевич Несмачный.   
Еще в сорок первом, за три месяца до начала войны, моим отцом - фотограмметристом и начальником фотолаборатории - были изготовлены топографические карты приграничных к СССР территорий. Он изобрел приспособление и установил фотокамеру в самолете под углом 45 градусов. Летчик на бреющем полете, пролетев по Дунаю вдоль государственной границы, отснял территорию приграничных государств, в том числе и румынский город Плоешти. Во время войны этот город был основной топливно-заправочной станцией немецких войск. За картами к отцу приезжали со всех полков Черноморского флота. Дело в том, что из-за подписанного в августе 1939 года между СССР и Германией пакта о ненападении топографических карт приграничных территорий в этой зоне к началу войны практически не было. Особиста, капитана Ивлева, за операцию с бреющим полетом в канун войны расстреляли как врага народа. Отец всю жизнь сожалел о нем. И как зеницу ока хранил и всю войну возил карты в спецмашине. Когда в 1944 году был открыт второй фронт, американские парни на «Дугласах» по картам моего отца сравняли Плоешти с землей.
К слову сказать, полк, в котором служил мой отец, был легендарный. В 1942 году он первым на Черном море был удостоен высокого звания «Гвардейский», а в 1944-м – почетного звания «Констанцский». Командиром полка был летчик, гвардии генерал-майор Николай Александрович Токарев, Герой Советского Союза, который героически погиб в 1944 году. В центре Евпатории ему установлен памятник.
В конце обороны Севастополя 5-й гвардейский минно-торпедный авиационный полк (ГАП) был переброшен на Кавказ в Гудауту, где защищал Малую землю - мыс Мысхако, топя в море военный транспорт фашистов и героически сражаясь с ними в небе. Бои были жаркими, зачастую неравными... Теряли боевых друзей, и не только в небе. Отец рассказывал: «Бывало, бомбят аэродром, ты бежишь в укрытие, оглянулся, а товарища бежавшего рядом, уже нет».
Мой отец был награжден двумя орденами Красной Звезды, двумя медалями ордена Славы, медалями «За оборону Севастополя», «За оборону Кавказа», «За Победу над Германией».
Наш поселок Сарабуз, в котором базировался 5-й гвардейский авиационный полк - «5 ГАП», был переименован в Гвардейское. И мы с братом гордо ходили, трижды гвардейские: полк, поселок, школа №1.
Так что праздник весны 1945-го живет в моем сердце всегда.

Наступление было таким стремительным, что немцы, драпая, забыли в Кировском архив. А мой дедушка, председатель Владиславовского сельсовета, разбирая этот архив, нашел на себя два доноса