Тамаре до сих пор снятся горящие лабиринты

Тамара и Сергей Воронцовы 12 апреля приехали в Советский. К сыну, которого в 2014 году в течение суток смогли отправить в Россию – спасая от призыва в ряды ВСУ. К сыну, который целый месяц не знал, что с родителями: с первых дней спецоперации в городе пропала сотовая связь.

– Я первый раз слышала, как плачет наш сын – сильный, мужественный человек – в тот момент, когда нам удалось уже на российской территории с ним связаться и сказать, что все в порядке.

В километре от «Азовстали»
Воронцовы – коренные мариупольцы. Там познакомились, там поженились, там родился сын, там работали они «на Ильича». Сергей – уже на пенсии по горячей сетке, он всю жизнь трудился сталеваром. Тамара тоже отдала комбинату все трудовые годы. Квартирка, красивая, ухоженная, была в пятиэтажном доме – в километре от завода «Азовсталь», в десяти минутах от Азовского моря.

– Когда Владимир Путин объявил о признании независимости ДНР и ЛНР, мы очень радовались за Донбасс. А через несколько дней мы услышали первые звуки выстрелов, – говорит Тамара.

Она сначала фотографировала вид на горящие кварталы из своей квартиры, потом выбитые стекла в ней, разрушения, а потом и фотографировать перестала – зачем сердце рвать. Позже, уже в России, увидели съемки RT – прямо из пятиэтажки: черной, обгоревшей, с бойницами вместо окон...
Все тогда, в начале марта, закрутилось стремительно, фронт подступал все ближе, и с первых минут спецоперации жители Мариуполя попали в информационный вакуум. Что происходит, кто с кем воюет – не всегда было понятно. А когда пришлось спуститься в подвалы – тем более.

– 1 марта у нас отключили воду, свет, газ, микрорайон был под обстрелом, до последнего мы находились в квартире – до того времени, как стали видеть занимающих соседние многоэтажки азовцев. Мы спустились в подвал и сидели там более двух недель: больные, раненые, старики, женщина с двухмесячным ребенком. Без связи, без мало-мальского понимания ситуации. Есть готовили на кострах у дома, мыться было просто негде, на ночь мужчины закрывали изнутри тяжелую стальную дверь в подвал, чтобы никто не зашел. Засыпали и просыпались под звуки снарядов, – рассказывает Тамара.

Там, в подвале, и родилась главная фобия: она стала до жути бояться, что тяжелые перекрытия подвального помещения в какой-то момент не выдержат очередного разрыва и похоронят под собой всех жителей родной пятиэтажки.
Да. Страшно было именно из-за этого. Хотя ужасов рядом было столько, что не представить человеку, никогда не видавшему войны, – в свежих воронках от снарядов прямо во дворе хоронили соседей. Выползали из подвала только вечером – меньше шансов, что заметят засевшие в многоэтажках снайперы азовцев. Но безнадеги все равно не было.

– Не было. Мы верили, хотя ничего не знали, что с азовцами воюют войска ДНР. Верили, что в конце концов они придут, что мы выйдем из подвалов, – рассказывает Тамара.

Из Мариуполя – в Россию
Это случилось 23 марта. У своего подвала Воронцовы увидели людей в военной форме и с белыми повязками на рукавах. Несмотря на оглушительный информационный вакуум, они знали главное: белые ленты – это спасение. Пока их нет – выходить нельзя, расстреляют или у дома, или в пути. А тут увидели. И поднялись на свет божий.
В этот день очень многие мирные жители из подвалов домов прилегающего к «Азовстали» микрорайона вышли из города – сначала в ДНР, потом в пропускной пункт на границе с Россией.

– Десять километров шли пешком. Муж мой – инвалид, после инсульта, все прошел сам. С собой у нас были только документы. Люди везли в тачках нехитрый скарб, который успели забрать из квартир, некоторые – погибших родственников, в том числе детей. Шли сами, военные, которые ехали нам навстречу на спецтехнике с буквой Z, указывали направление движения, – вспоминает Тамара.

И только когда спецсоставом их доставили в Тверь, они узнали и о спецоперации, и о целях, озвученных президентом России, и о том, что 25 марта полностью был освобожден от нацистов родной комбинат имени Ильича, и что нацистов заперли на «Азовстали».

– Не знаю, сколько они там могут просидеть – но не бесконечно. Почему не сдаются? Потому что мы всегда знали – нацисты расстреливают своих даже за мысль о сдаче в плен, – говорит Тамара.

Белый снег добра и мира
Им здесь спокойно. Именно так и выглядит спокойствие – когда рядом сын и сноха, двое внуков и скоро появится третий. Им дали в Советском «однушку», а больше, говорит Тамара, и не надо. Помогают и администрация города, и социальные службы, и общественная организация «Доброе дело». Сейчас главное – документы довести до ума, найти работу и обязательно оформить группу инвалидности для Сергея. Он, как говорит Тамара, «незадолго до войны» перенес инсульт и теперь ходит только с палочкой. Инвалидность в Мариуполе оформить не успел, а в Югре пока еще возможности получать бесплатное медицинское обслуживание Воронцовы не имеют. Им обязательно надо помочь.

– Был еще один страшный момент, о котором всегда помню: муж однажды поднялся из подвала в нашу квартиру, и в это время от удара снаряда сложились несколько квартир в нашем панельном доме. Так боялась, что погиб. Слава богу, обошлось. А здесь все будет хорошо. Свои рядом. И люди у вас прекрасные. И снег такой белый-белый. Даже последний, тающий, – и то белый. Мы так давно не видели белого цвета. И белого света, – улыбается Тамара.