В середине февраля стало известно, что у компании «Урайавиа» появился новый владелец. Торги выиграло общество с ограниченной ответственностью «Торговый дом ПиП». По данным аукциона, парк авиакомпании состоит из семи вертолетов МИ-8Т. При этом сертификат эксплуатанта «Урайавиа» был аннулирован еще в 2011 году.
С какой же целью урайские предприниматели решили выкупить компанию, о существовании которой, казалось, уже все забыли? Ответ на этот и другие вопросы в нашем интервью с директором ООО «Торговый дом ПиП» Василием Павлюком.
– Василий Витальевич, что побудило вас приобрести «Урайавиа»?
– Это предприятие нам не чужое. После окончания факультета автоматики и вычислительной техники Киевского института инженеров гражданской авиации мы с Алексеем Протащуком приехали в Урай и начали работать в Урайском объединенном авиаотряде, который позже был преобразован в фирму «Урайавиа». Он стал для нас родным домом. Мы росли как профессионалы и познакомились со многими интересными людьми. Написали и внедрили на авиапредприятии свои программы по учету полетных заданий и наработке агрегатов вертолетов, по бухгалтерскому учету, некоторые из них актуальны и сегодня. Мы знали о том, что Росимущество не могло продать АО «Урайавиа» последние несколько лет. И в конце прошлого года решили приобрести родное предприятие.
– Вы наверняка ожидали, что придется столкнуться с массой проблем?
– Конечно. Причем их оказалось гораздо больше, чем мы предполагали. Назову основную. У нас на сегодня руки связаны контрактом с авиакомпанией «Ямал», заключенным пять лет назад и действующим до 2022 года. Если контракт расторгнуть сегодня, то придется заплатить большую неустойку – десятки миллионов рублей. Изменить условия контракта не позволяет авиакомпания «Ямал», и на контакт представители Ямала тоже не хотят идти. Вполне возможно, наши взаимоотношения с ними дойдут до суда.
По договору «Ямал» должен был запустить в работу шесть вертолетов. Но реально отремонтировали только четыре, а два вернули АО «Урайавиа».
Сегодня четыре вертолета находятся в аренде у авиакомпании «Ямал». Еще три формально находятся в нашем управлении. Но фактически они уже давно не летают. Один вот уже пять лет стоит в Нарьян-Маре. Два других – на ремонтном заводе в Омске. Их отправили туда шесть лет назад.
Наш представитель в мае был на заводе, провел переговоры о ремонте вертолетов. Но они очень старые. Одному 38 лет, другому – 35. Ремонт каждого будет стоить от 55 до 60 миллионов и может занять три-четыре месяца.
– Где возьмете эти средства?
– Пока не знаю. Да и надо ли их искать? Окупятся ли они? Понимаете, политика основных заказчиков (Роснефть, Лукойл) сегодня такая, что им нужны вертолеты не старше 25 лет. С другой стороны, эти требования противоречат нормативам, существующим в гражданской авиации. Есть назначенные ресурсы, есть их продление. Комиссия может признать годным к эксплуатации и 40-летний вертолет.
Не исключено, что мы откажемся от ремонта вертолетов. Очень уж долгим будет срок их окупаемости. Тем более в последние годы спрос на перевозки грузов и вахтовиков резко упал, потому как цены на нефтяном и газовом рынках значительно снизились.
– А сколько стоит новый вертолет?
– Аналог Ми-8 стоит от 300 миллионов рублей. А денег нет на ремонт одного вертолета , не то что на покупку нового. Собираем информацию, чтобы потом принять правильное решение. Но эта информация зачастую противоречивая. На прошлой неделе я был в Москве на выставке «Вертолеты России». Там узнал, что от вертолетов МИ-8Т многие авиакомпании отказываются. Рынок диктует другие условия. Требуются вертолеты Ми-8МТВ. У них более надежные двигатели. Но они и более дорогие.
В общем, пока больше вопросов, чем ответов.
– Каким видите дальнейшее развитие событий?
– Либо мы продадим вертолеты в их нынешнем состоянии, либо попытаемся отремонтировать. Потому что через два-три года эта техника превратится в утиль. Пока трудно сказать, за какую сумму их можно реализовать. Нужно знать состояние всех агрегатов. А это – большая и кропотливая работа. Может быть, это будет минимальная цена – около миллиона рублей, может, сто тысяч.
Кроме того, мы платим большой транспортный налог. Это порядка 50 тысяч за один вертолет в месяц. В квартал выходит около миллиона рублей.
– Что нужно для приобретения сертификата эксплуатанта?
– Во-первых, летающие вертолеты. Как минимум, два. Потому что всегда должен быть резерв. Это довольно сложная техника. Нужна авиационно-техническая служба, летная служба. Для этого требуется немало специалистов и, естественно, денег.
– Если проблемы разрешатся, акцент будет сделан на перевозку нефтяников?
– Это станет ясно, когда появится гарантированный заказчик. Для того чтобы починить вертолет, можно взять кредит. Но с дальнейшей работой возникают дополнительные сложности. Вы видите, что над городом постоянно кружат вертолеты. Это проводят облет нефтепроводов, охраны лесов от пожаров. Но получить заказы на эту работу тоже сложно. Предстоит пройти аукционы, тендеры. Мы не готовы выполнять летные работы как минимум два года. А о пассажирских перевозках даже речи быть не может. Когда-то в «Урайавиа» были рейсы в распутицу по маршруту Междуреченс-кий – Болчары – Шугур – Ханты-Мансийск. Это было еще семь лет назад. Были пассажирские машины, в которых стояли кресла. Но на перевозку людей по билетам нужна отдельная лицензия. Ее получить гораздо сложнее, чем сертификат на перевозку грузов.
Надо собрать максимум информации, изу-чить всю конъюнктуру рынка. А мы в него только вошли.
– Прошло уже четыре месяца, как вы стали владельцами компании «Урайавиа». Что сегодня представляет это предприятие?
– В штате «Урайавиа» в настоящий момент трудятся директор, юрист, бухгалтер, кадровик и администратор. Нам «по наследству» достался очень большой архив, к сожалению, плохо систематизированный. Ведь когда я пришел сюда работать инженером-программистом, в авиаотряде работали 2 500 человек. У нас было 48 вертолетов МИ-8 и 10 самолетов Ан-2. И сейчас к нам постоянно приходят запросы о трудовом стаже, о заработной плате. Это работа, которую никто не видит, но ее нужно делать. Ею наши сотрудники сейчас и занимаются.
Несмотря на все трудности, мы ни о чем не жалеем и всегда стараемся начатое довести до логического завершения. Кто хочет, тот ищет возможности, кто не хочет – ищет причины. Уверен, если будем хорошо трудиться, то все у нас получится.
Опубликованных комментариев пока нет.