В Сургуте суд отказал в иске заключенному к медикам ИК-11, из-за которых лишился зрения

Как следует из материалов дела, заключённый ИК-11 обратился в суд с иском к ФКУЗ МСЧ-72 России о компенсации морального вреда в размере миллиона рублей. 

Что же оценил заключенный в такую огромную сумму? За что медсанчасть, по его мнению, должна выплатить ему компенсацию морального ущерба? За потерянное зрение. 

Гражданин С., отбывая наказание в сургутской колонии №11, пожаловался на то, что зрение он потерял в результате ненадлежащего оказания медицинской помощи. 
На момент суда диагноз у гражданина С. звучал как ОS-зрелая катаракта левой глазницы, требующая хирургического вмешательства. Заключённый обвинил врачей в колонии в том, что они затянули лечение, не направили его своевременно в окружную больницу для проведения операции, в результате чего глаз перестал видеть совсем. 

Сразу скажем - истцу, гражданину С., в иске отказали. Суд решил, что лечили его правильно, а операцию он сам не захотел делать. 

Как же его лечили? Выяснилось, что первоначальное обследование беспокоящего его глаза гражданин С. прошёл по направлению филиала МСЧ-72 в Сургутской окружной больнице. Врач-офтальмолог клиники сразу же поставил диагноз - ОS-зрелая катаракта левой глазницы и рекомендовал оперативное лечение в плановом порядке. 
Отметим - оперативное, без дополнительных назначений. 

А дальше началось хождение по мукам. МСЧ-72 направила запрос на оперативное лечение катаракты в филиал... Туберкулезной больницы ФКУЗ МСЧ-24 ФСИН России.
Совершенно естественно в выдаче наряда на госпитализацию пациента в этом учреждении отказали по вполне понятной причине - туберкулезная больница не лечит глазные болезни. И все. На этом здравый смысл закончился и начался абсурд. 

Однако МСЧ-72 направила туда же повторный запрос Туббольница в выдаче наряда повторно отказала, но уже со странной формулировкой - по причине необходимости дополнительного исследования остроты зрения. Хотя вряд ли там к этому времени появился оперирующий офтальмолог. 

МСЧ-72 не сдавалась, направив третий запрос с приложением данных дополнительного исследования остроты зрения. И внимание: туберкулезная больница теперь отказывает пациенту по причине ... отсутствия медицинских показаний и имеющейся остроты зрения. Ну да, им, конечно, виднее. 

Но что там про остроту, которой, как решили врачи туберкулёзной больницы, 53- летнему мужчине хватит для жизни, пусть и в заключении?
Чуть позже гражданина С. осмотрел врач-окулист МСЧ-72. В результате осмотра отражено: "Острота зрения 0,2-0,3. Снижена прозрачность хрусталика. Глазное дно: диск зрительного нерва бледно-розовый, очерчен. Артерии сужены, вены среднего калибра. Диффузно мутный хрусталик. Рефлекса с глазного дна нет. Диагноз: OS-катаракта".

Острота 0,2, на минуточку, - это две верхние строчки в стандартной таблице проверки зрения. Всего строчек - десять. То есть зрения у человека осталось 20%, хрусталик нуждается в замене, а показаний к этому - нет.

Катаракту ему предлагают лечить амбулаторно, профильные клиники для проведения операции не рассматривают, а рекомендуют её сделать - прямо замкнутый круг какой-то! - в условиях Краевой туберкулёзной больницы. От чего гражданин С., хоть и заключённый, но вменяемый , конечно, отказался. Как отказался бы любой нормальный человек. 

Решением суда в компенсации морального ущерба заключённому отказали. Запросы же писали, офтальмологу показывали, амбулаторно лечили. Сделали все, что могли. А то, что тубклиники не оперируют глаза - это совершенно незначительный нюанс...

Напомним, осенью прошлого года исправительная колония №11 в Сургуте прогремела на всю страну. В сети появился видеорассказ одного из заключенных о пытках и взятках в ИК-11. Также родственники заключенных сообщили о том, что сотрудники постоянно вымогают взятки «за спокойную жизнь» во время отбывания наказания в колонии. Более того, заключенные передали на свободу информацию о том, что в случае неповиновения их под выдуманными или незначащими предлогами отправляли в ШИЗО и ЕКПТ(единое помещение камерного типа), а также чинили препятствия в получении ими условно-досрочного освобождения.