В Югре восстанавливают древнюю национальную настольную игру топис

В Югре восстанавливают древнюю национальную настольную игру топис. Это одновременно научная и прикладная работа. Отправная точка исследования – 1885 год.

Шахматы или шашки?
За ответом мы отправились в Окружной дом народного творчества, именно здесь работает художник – мастер резьбы по дереву и кости Анатолий Вадичупов, который и занимается вырезанием фигурок для тописа. Научное исследование по восстановлению правил игры ведет заведующий отделом национальных культур Светлана Нестерова в рамках проекта «Забытые традиции». Проект реализуется совместно с региональным отделением Ассамблеи народов России.

– В современной этнографической науке сведений о бытовых играх коренных народов Северо-Западной Сибири очень мало, – поясняет Светлана Нестерова. – Единственный набор фигурок топис хранится в коллекции Музея археологии и этнографии Сибири Томского госуниверситета. Его получил основатель Томского университета Василий Флоренский в 1885 году от васюганского остяка. Мы начали переписку с Томском и получили фотографии фигурок, на основании которых Анатолий Вадичупов вырезал 20 фигурок из рога лося и изготовил игральную доску. Теперь эти тописы находятся в Русскинском музее природы и человека имени Ядрошникова.

Сейчас Анатолий Вадичупов вручную вырезает топис из дерева. Два вида ажурных крестов, похожие на глухарку птицы, зайцы на согнутых лапах и лоси на высоких ногах. Мастер говорит, что собирается усовершенствовать зайца и изобразить его в стойке с более длинными ушами: «А то непонятно, заяц это, куница, колонок или соболь».

Деревянные тописы – не украшение интерьера или сувенир. Ребята из шахматной академии приходят в дом народного творчества и играют интересными фигурками в шашки.

Ход конем-лосем
Ученые пришли к выводу, что кресты изображают охотников или ловушки, а фигурки зверей делятся на «лапы», «копыта» и «дичь». Основная задача исследователей состоит в воссоздании правил игры. В немногочисленных обнаруженных ими источниках упоминаются наборы из 20, 16 или 12 фигурок, также и доски различаются по количеству клеток.

– Наверняка единых правил игры не существовало – каждая территория привносила что-то свое. Пока мы не нашли ни одного современника, который бы когда-либо играл в топис. По литературным упоминаниям, суть игры заключалась в борьбе охотника со зверями, которых надо было загнать в угол. Мы хотим привлечь к разработке правил гроссмейстеров, – продолжает Светлана Нестерова.

Мастером надо родиться
Анатолий Вадичупов рассказывает о себе, не отрываясь от работы. Косой резец из быстрорежущей стали (кстати, российского производства) скользит по березовой заготовке, как по маслу. Трудно поверить, что основание идеально круглой формы сделано вручную, но мастер действительно не использует станок. Шлифовку фигурок он проводит наждачной бумагой.

– Еду на рыбалку, там заготавливаю нужную древесину. Для музыкальных инструментов нужны корни кедра, для головоломок – осина или ольха, а для шахмат – береза, – объясняет мастер. – Я родом из деревни Кимкьясуй. Я седьмой, младший ребенок в семье. Дома никто специально не учил меня вырезать скульптуры, но в мансийской деревне невозможно прожить без умения сделать чум, нарты, лодку или весло. Мы с братом для игры сами себе мастерили луки, стрелы, кораблики.

Анатолий вспоминает, как сделал свою первую художественную скульптуру.

– Когда я учился в пятом классе, в доме у Светланы Селиверстовны Садоминой (Динисламовой) я увидел богородскую игрушку, тогда я еще не знал этого определения. Это был медведь с бочонком меда. И так он мне понравился, что я прибежал домой, вытащил из дровяника полено и тут же стал строгать из него этого медведя. Он у меня без бочонка остался, просто с вытянутыми вперед лапами. Этот медведь где-то у родственников дома сейчас живет.

Профессию «Художник – мастер резьбы по дереву и кости» Анатолий Вадичупов получил в Салехардском училище культуры и искусств, там же увлекся фотографией. Говорит, что при переездах из одного места жительства в другое всегда в одной руке у него был чемодан с вещами и набором инструментов, которые он купил в 1988 году во время учебы, а в другой – фотоувеличитель, на шее неизменно висел фотоаппарат.



Перед началом работы мастер сначала рисует карандашом на клочке бумаги эскиз будущей скульптуры. Любовь к рисованию Анатолий открыл для себя случайно.

– Как-то мы с братом нашкодили, и нам запретили гулять. После уроков мама закрыла нас дома. Я нашел какой-то блокнотик и стал в нем рисовать зверей и птиц. Когда в следующий раз меня снова наказали, я уже точно знал, чем займусь. Эти два блокнотика сохранились в Сургуте у моих племянников. Я-то сам часто переезжал. Кимкьясуй, Березово, Лабытнанги, Салехард, Нижневартовск, Ханты-Мансийск, армейская служба в Монголии, длительная работа в Венгрии, теперь живу в Шапше.

Это что за слон?
Этому художнику для эскизов и выполнения скульптур не нужна натура. Он творит по памяти. И здесь гораздо опаснее ошибиться, чем при создании скульптур из пластического материала, когда можно перелепить снова и снова. Отрезал лишнего – назад пути нет.

– Когда я учился в Нижневартовском педагогическом университете на художественно-графическом факультете, меня чуть не забрали на учебу в Москву, – рассказывает мастер. – Я вырезал скульптуру танцующей на коленях женщины, обернутой в ткань, рука у нее была поднята над головой. Но все это я изобразил неявно…

Вызвали студента к директору.

– Я захожу, сидит какой-то маленький мужик с бородкой и крутит эту статуэтку в руках, то так повернет, то эдак. «Ты сделал?» – спрашивает. Я отвечаю: «Моя скульптура». «А что это такое? Слон?» Я объяснил, что это девушка танцующая. Тогда он позвал меня учиться в Москву.

Часть его сердца – в Венгрии
В Венгрии, недалеко от города Залаэгерсег, есть деревня-музей Гёчей, где собраны традиционные дома финно-угорских народов. Так вот, мансийский сектор этого музея построил Анатолий Вадичупов.

В секторе: кол (жилой дом), а в нем чувал (печь) и палы (нары – место для сна), расположенные буквой «Г», хозяйственный лабаз (домик для хранения продуктов на высоких столбиках-ножках) и священный лабаз «ура» (ритуальный домик на одной ножке), кораль (загон для оленей), кострище, огороженное от ветра досками, хозяйственный навес для хранения рыболовных снастей, навес для вяления рыбы, хлебная печь и каркас чума.

Затем он участвовал в специальной экспедиции по закупке мансийской утвари, вещей, предметов домашнего быта, чтобы наполнить дом и весь сектор «жизнью».

Кочевник
Анатолий – истинный представитель народа манси: рыбак, охотник, философ и кочевник, не может долго жить в одном месте. Теперь душа его тянется в деревню Кимкьясуй, где прошло его детство, где еще цел родительский дом.

– Поеду строить новый дом рядом со старым. Тому дому больше 55 лет уже. Там у нас есть и свое священное место, куда мы ездим каждый год. Конечно, инструменты с собой возьму. Дело не оставлю, буду там резать.

А у дела-то и продолжатель из рода Вадичуповых есть – дочь Оксана. Хотя и учится в институте математики, но успевает и вышивкой заниматься, и лепкой, и резьбой по дереву.



Справка
Из музейного каталога, составленного В. М. Флоренским: «19 фигурок, приготовленных из кости. Из них пять изображают птицу (вроде голубя); пять изображают животное на высоких ногах, наподобие лошади или собаки; четыре представляют животное с поджатыми ногами (пятая фигурка потеряна) вроде зайца, пять фигур представляют орнаменты в форме креста».