Век Алевтины

По родословной Алевтины Сергеевны можно изучать историю Российской империи, СССР и так называемую новейшую. Что ни фамилия, то знаковая фигура. Пуртов, Вышинский, Ильин, Барто… Но обо всем по порядку. Нашей героине Алевтине Сергеевне Барто в минувшее воскресенье исполнилось 100 лет.

В девичестве — Пуртова-Ильина. Мама Валентина Ивановна Ваулина — представительница обедневшего дворянского рода из Златоуста. Вышла замуж в 1918 году, можно сказать, скоропалительно. Время было такое — сумасшедшее, тревожное. В России, едва разродившейся большевистской революцией, полыхнула гражданская война, разделившая русских на красных и белых, на черносотенцев, анархистов и монархистов. Уже и интервенты нагрянули и, словно падальщики, кинулись жадно рвать на куски огромную империю. А тут, среди разброда, шатания и ненависти, расцвела скромной незабудкой любовь. Весной 1918 года встретились Петр Петрович Пуртов — офицер царской армии и юная Валентина Ваулина. 
Недолго собирались с духом влюбленные — через пару месяцев пошли под венец, а вскоре молодого супруга мобилизовали в армию Колчака. Вместе с мужем отправилась и молодая жена. Колчаковцы двигались на восток, так в начале 1919 года Пуртовы оказались в Златоусте. Молодая супруга была на сносях, и 3 марта 1919 года в семье родилась дочь Алевтина, наша героиня. Армия Колчака тем временем продолжала отступать на восток, так что вскоре Пуртовы оказались в Бийске. Здесь и осели. Глава семейства устроился работать инструктором по спорту, жена домовничала. Жизнь пошла своим чередом, через год родился сын Игорь.
— У мамы моей скорее всего польские корни, так как ее двоюродный брат — Андрей Януарьевич Вышинский, в 1930-х годах — прокурор СССР. Наша семья придерживалась дворянских традиций: нас с ранних лет обучали чтению, игре на рояле, вышивке, — вспоминает Алевтина Сергеевна. — Помню НЭП (новая экономическая политика), помню, как в магазинах появился разный товар, а на улице лоточницы продавали очень вкусное мороженое. Мы его покупали даже зимой.  

Стала Ильиной
В 1929 году семья распалась. Родители Алевтины развелись, впрочем, мама вскоре вновь вышла замуж. Нашелся человек, не побоявшийся взять женщину с двумя детьми. Это был Сергей Николаевич Ильин, он, к слову, даже усыновил детей и дал им свою фамилию. Так Алевтина Петровна Пуртова стала Алевтиной Сергеевной Ильиной. Это позже уберегло ее от клейма «дочь белогвардейского офицера». Да и по большому счету, спасло жизнь, так как родного отца в 1932 году арестовали как колчаковского офицера и расстреляли. Отчим, по воспоминаниям Алевтины Сергеевны, дал детям все, он стал настоящим ангелом-хранителем, ведь белогвардейское прошлое отца могло жестоко аукнуться в их судьбе. Причем общих детей у Валентины Ивановны и Сергея Николаевича так и не случилось, но супруги в ладу и согласии прожили вместе более пятидесяти лет. 
Алевтина росла смышленой, непоседливой, озорной. В школе была одной из лучших учениц, не чуралась никаких общественных поручений. По окончании школы вместе с подругой решила поступить в Томский медицинский институт им. В. М. Молотова.

Из брошюры, изданной в 1979-м в Барнауле: 
«В угрозыске были поистине легендарные личности. Такие, как ветеран уголовного розыска, бывший заместитель начальника ОУР Сергей Николаевич Ильин. В 1943 году гвардии майор Ильин в качестве старшего парламентерской группы был направлен в штаб окруженной армии Паулюса с условиями капитуляции. Хваленый гитлеровский фельдмаршал, как известно, эти условия принял. Гвардии майор Ильин с боями дошел от берегов Волги до самого Берлина. Принимал участие в штурме Рейхстага, и вместе с тысячами других советских солдат-победителей оставил свой автограф на его тысячелетних стенах»

— Я вообще-то не думала стать врачом, но моя подружка Галя всегда говорила, что Томский мединститут — один из лучших в стране. Она подала документы туда, и я за ней следом. Училась я хорошо, всегда была очень активной, вела большую общественную работу, поэтому легко сдала экзамены и поступила на лечебный факультет, — вспоминает Алевтина Сергеевна.
Сегодня, в силу возраста, женщина не может вспомнить всех подробностей далекой юности, но в семейном архиве сохранилось немало довоенных фотографий студенческой поры. Всматриваясь в фото, невольно ловлю себя на мысли: на них запечатлена страшная эпоха, но юные светлые лица полны надежд и чаяний.  
Шел 1937 год. В историю страны он вошел как год «большого террора», во время которого в СССР было арестовано по разным данным от 1,5 до 1,7 млн человек, более 700 тысяч из них были казнены: «враги народа», «контрреволюционеры», «вредители», а также их родные и близкие. В народе этот период репрессий называли «ежовщиной», по имени народного комиссара внутренних дел Николая Ежова.

В шаге от расстрела
Семью Алевтины не обошел «большой террор». Под сталинский молох попал отчим — Сергей Николаевич Ильин. Надо сказать, на Алтае — он личность известная. В 1930-х годах работал заместителем начальника краевого уголовного розыска. В 1938-м был арестован — якобы за шпионаж в пользу Японии. Обвинение было не просто нелепым, оно было чудовищным по своей лжи: ему пытались приписать попытку взрыва моста через Обь, а заодно — половины города Барнаула. Несмотря на жесточайшие пытки, предъявленные обвинения Ильин не подписал. Как опытный сотрудник НКВД, он прекрасно понимал, что после того, как он подпишет признания, его немедленно расстреляют. Ильину повезло: осенью 1938 года глава НКВД СССР Ежов был смещен со своего поста, постановлением Совета народных комиссаров был наложен запрет на проведение НКВД и прокуратурой каких-либо массовых операций по арестам и выселению. В НКВД начались чистки: аресты ставленников Ежова, ликвидация судебных «троек» созданных в порядке особых приказов. НКВД возглавил Лаврентий Берия. 
Сергея Ильина вскоре после этих событий освобождают и реабилитируют. Ему даже предложили вернуться на прежнюю должность, но он отказался. Тогда его назначили на должность заместителя директора Барнаульского меланжевого комбината, где он и проработал до ухода на пенсию, за исключением 1942–1945 годов, когда находился на фронте. Обо всем этом теперь рассказывает внучка Алевтины Сергеевны  — Наталья Барто.  
— Так совпало, что бабушка моя — Алевтина Сергеевна и младший брат Игорь (они с ним были погодки) на момент ареста отчима жили и учились в Томске. Алевтина — в мединституте, Игорь — в строительном техникуме. Их мама через третьих лиц передала Игорю письмо, в котором сообщила, что Сергей Николаевич арестован, и что она больше писем писать не будет, чтобы они домой не писали и на каникулы не приезжали. И вообще, о жизни родителей они ничего не знают. Поскольку Игорь с Алевтиной вроде как ничего не знали об аресте отчима, то никуда об этом и не сообщили. А по законам того времени обязаны были. Но в таком случае их сразу же исключили бы из учебных заведений, а дальше… даже страшно представить, что было бы. Дети врага народа — это клеймо за ними осталось бы надолго и сломало бы им жизнь.

Сургут
…В 1941 году, будучи замужем за Владимиром Барто, — племянником детской поэтессы, Алевтина оканчивает институт, и ее направляют работать участковым врачом в Новосибирск. Но грянула война, и молодого врача вскоре распределяют в инфекционное отделение госпиталя. Девушка работала сутками в самом опасном блоке — тифозном. Вполне возможно, что ее, как врача и военнообязанную, могли бы призвать на фронт, но Алевтина ждала ребенка. Сегодня нам сложно представить, как будущая мать могла согласиться работать в тифозном блоке, но для того поколения это было нормой: «Партия сказала — надо, комсомол ответил — есть!».
1942-м у Алевтины родился сын Александр. Ему, к слову, и суждено было сыграть одну из значимых ролей в судьбе нашего города. В 1972 году, 30 лет от роду, Александр Владимирович Барто, будучи инженером-проектировщиком и имея за плечами опыт работы в Новосибирском институте «Гипростроймост», приехал работать в Сургут. Он стал одним из инженеров, работавших над проектом железнодорожного моста через Обь. Мост построили, движение открыли, а Барто остался. Так первый мост, к появлению которого приложил руку новосибирский инженер-проектировщик, прочно связал его судьбу и судьбу его детей с Сургутом. И однажды по этому мосту приехала в город его мама — Алевтина Барто. Из города на Оби — в город на Оби…