Знак беды

Нотр-Дам де Пари… Ему посвящали романы и оды, баллады и оперы, стихи и песни. 

Виктор Гюго писал свой знаменитый роман в защиту величайшей сокровищницы Западной Европы, которая во времена оны, в год 1841-й,  была столь в плачевном состоянии, что ее хотели снести. Слово гениального писателя и христианский протест отдельных католических общин не дали исчезнуть Собору Парижской Богоматери. Чем ответил век двадцатый — век освоения космоса, покорения атома и виртуального пространства? Он создал фильмы, мюзиклы, балеты и даже мультфильмы. Еще звучали под гулкими стрельчатыми сводами полуопустевших древних храмов католические хоралы, но Европа уже искала новые смыслы и иные ценности, и ее не пугала участь библейских городов Содома и Гоморры, ибо она отринула Бога в своем многовековом противостоянии с ним. Погрязнув в бессмысленном, бесплодном поиске «чистоты веры» и религиозных истин, протестантская Европа в итоге свела суть своего существования к достижению личных целей и материального благополучия, удовлетворению собственных амбиций и чувственных наслаждений. Все то, от чего пытался увести соплеменников, братьев и сестер во Христе в начале ХVI века Мартин Лютер, воочию наблюдавший за беспредельной распущенностью папского двора и римского духовенства, обличавший двусмысленность и цинизм такого явления в католицизме, как индульгенция. С наивностью и самоотверженностью адепта Лютер искренне верил в спасение человека одной лишь верой. Но очень скоро протестантизм раздробился на множество осколков, сект, разлетевшихся по всему миру, которые сотни лет размывали, приземляли (не могу найти иного слова) суть христианского учения произвольной трактовкой.
Так случайно ли в преддверии католической Пасхи — в Страстную неделю вспыхнул огонь в одном из прекраснейших произведений готического искусства Европы? Не несет ли в себе эта трагедия грозное предупреждение свыше? Я вовсе не намерена кликушествовать и уж тем более облачаться в одеяния Кассандры, но пожар в Соборе потряс меня гораздо сильнее, нежели событие 11 сентября. Я человек не воцерковленный, но с христианским учением все же знакома, поскольку несколько лет посещала немецкую протестантскую церковь. Пастор был весьма эрудированный человек, прекрасно разбиравшийся в истории христианства. Каждый день Страстной недели (седмицы) символизирует роковые события, произошедшие в последнюю неделю земной жизни Христа, и потому именуется Великим. В день, когда вспыхнул пожар в Нотр-Дам де Пари, — в Великий Понедельник, христиане вспоминают ветхозаветного патриарха Иосифа, проданного братьями в Египет, — как прообраз страдающего Иисуса Христа, и о проклятии Иисусом бесплодной смоковницы, символизирующей душу, не приносящую духовных плодов. Во Вторник Христос разоблачил фарисеев и книжников и рассказал своим ученикам о втором пришествии…
Есть что-то мистическое в том, что в неделю самых строгих дней воздержания Великого поста произошла чудовищная по своей сути трагедия. Если говорить о сакральном смысле произошедшего, то гибель Собора — это знак беды, предупреждение всем нам. Огонь — символ очищения, катарсис. Очищение от лжи, пороков, от духовной тьмы. Но почти всегда огонь — это еще и беда, гибель, уничтожение. Собор, конечно, восстановят, и президент Франции уже заявил об этом. Но это будет уже не прежний Нотр-Дам де Пари с его почти девятисотлетней историей. Впрочем, как и сама Западная Европа, однажды предавшая Бога во имя мнимых ценностей и свобод.