Утро понедельника. Без пятнадцати шесть. Поезд прибыл на станцию. Солнечно. Дымка от горящих лесов, из-за которой за городом солнце в небе красно-оранжевым блином кажется, над Сургутом эта дымка слабее.
Выхожу из вагона, прохожу через здание вокзала и таксистов на автобусную остановку. Привокзальные бомбилы просят дороже, чем если вызвать официальное такси: рублей 400-500 против 280-300. С одной стороны, вроде бы и небольшие деньги и без ожидания. С другой — это почти две цены...
«Официальные», которые по вызову приезжают, все равно как-никак зарегистрированы, отчитываются, налоги платят. Поэтому я предпочитаю ездить с ними. Пусть меня и называют наивным, потому что, мол, налоги воруют. Но на мои налоги строят больницы, платят врачам и учителям, финансируют науку и армию.
Приложение по вызову такси говорит, что свободных машин нет. Я удивлен: их много на площади перед вокзалом. Но водители отключили приемники, им выгоднее перехватить человека, чтобы не отстегивать комиссию интегратору. Их сложно винить. Мне говорили, что 30% таксисты отдают интегратору, 30% платят за аренду авто. Итого за рабочий день всего 1,5-2 тысячи остается самому. Если день хороший. А то и меньше.
К остановке подъезжает автобус. Стоимость проезда — 25 рублей. Значит, я сэкономил 250. В мобильном приложении банка перевожу их на сберегательный счет: сэкономил — значит, заработал.
Без пяти минут шесть. Свободных сидячих мест осталось всего два. Не люблю так. Я никогда не сажусь в метро, потому что на следующей станции обязательно зайдет женщина. Мужчина не может сидеть, когда женщина стоит. А уступать место я стесняюсь. Поэтому предпочитаю не садиться вовсе.
Почему здесь столько народу? Ну, я — это понятно. Я приехал из другого города, где был по делам. Но обычно я только просыпаюсь в семь утра, а тут так много людей уже в шесть?
Автобус трогается. Он объезжает микрорайон железнодорожников, делает четыре или пять остановок. Автобус полон. Усатый мужчина в годах встает, чтобы уступить место пожилой восточной женщине в пестром полунациональном наряде. Женщина улыбается и благодарит. И в этой улыбке видно, какой красавицей она была в свои шестнадцать лет. Но восточные женщины быстро стареют. Сколько этой? Шестьдесят? Или всего сорок?
Едем в город. Навстречу попадаются красивые синие автобусы Сургутнефтегаза. Они уже повезли первые партии рабочих на кусты месторождений.
Въезжаем на окраину Сургута. Остановка «Автовокзал». И три четверти пассажиров — взрослые мужчины, — выходят. Они тоже сядут в точно такие же красивые синие «Сургутнефтегазы» и поедут на работу.
Через три остановки выходить мне. Это уже самый центр города. Центр города спит. Он просыпается в семь утра. И я обычно просыпаюсь вместе с ним. На улицах только одинокие дворники.И центр как будто не знает и не знаком с теми, кто живет на рабочих окраинах, кто появляется там только в поездках по магазинам на выходных да на праздновании Дня нефтяной и газовой промышленности раз в год. И чувствуется, что центр одряхлел и скоро умрет. А этот пригород и окраина останутся. Потому что Сургут живет ими. Потому что они и есть настоящий Сургут.