Меха для Европы с Югорского Севера

«К истории ясака в Сибири» – так называлась статья Петра Головачева, помещенная в газете «Тобольские губернские ведомости» в 1896 году. К каким же выводам приходит автор?

Можно прямо сказать – достаточно революционным, обличая политику государства и сочувствуя коренным сибирским обитателям – «инородцам различных племен». По мнению Петра Головачева, в XVI–XVII столетиях для московского правительства Сибирь представляла интерес как страна, откуда поступают дорогие меха, на которые был большой спрос в Европе. Поэтому правительство не жалело усилий для обеспечения «постоянного и непрерывного притока дорогих мехов… Получать с инородцев ясак, промышлять новые землицы для обложения ясаком – вот вся административная политика в то время, вся мудрость московского правительства по отношению к Сибири».

Такое отношение Петр Головачев называет первобытным: сильного – к слабому, победителя – к побежденному, в то время как понятие о налогах – этой необходимой мере для улучшения благосостояния страны – было чуждо правительству. Незначительные средства от продажи мехов расходовались лишь на администрацию, которая занималась сбором ясака и держала коренных жителей Севера в повиновении. Ни на улучшение их быта, ни на просвещение народа денег не было. «На этой почве выросло бесчисленное множество несправедливостей и злоупотреблений, которые обыкновенно практикует невежественный сильный по отношению к слабому, возникли целые кровавые драмы – почти поголовные восстания сибирских инородческих племен, которым так свойственно добродушие и прочность. По этой причине для сибирской истории весьма важен ясачный вопрос…»
По мнению автора, прежние варварские отношения не исчезли и в конце XIX века, только теперь они существуют «в виде бессовестной эксплуатации инородцев русскими торговцами», а также в форме злоупотреблений местными администрациями. Тем не менее такое положение вещей не становилось предметом обсуждения общественностью, не находило отражения в публикациях тех лет. Этот пробел решил восполнить Петр Головачев, в своей статье он обобщил некоторые важные сведения о ясачных отношениях в Сибири. По его данным, сначала размер ясака был неопределенным, и лишь в 1601 году было приказано собирать по десять соболей с женатого и по пять с холостого, позже женатым изменили количество соболей – стали брать ясак по семь соболей.
В 1631 году было предписано собирать ясак с инородцев в возрасте от 18 до 50 лет, за исключением больных, увечных и слабых. Посылали за ясаком служилых людей и детей боярских, «добрых, не воров». Так продолжалось до 1693 года. В Тобольской губернии ясак платили не только соболями, но и бобрами, лисицами, белками, куницами. Ценность соболей колебалась от 15 копеек до 8 рублей, что нередко становилось поводом для злоупотреблений. Как пишет Петр Головачев, воеводы и сборщики мехов брали соболей гораздо больше, чем следовало, хорошие соболи подменялись плохими в пользу воевод. 
Инородцы, кроме ясака, платили еще и так называемые поминки – добровольные пожертвования государю, а потом и воеводам: 3 рубля государю, 1,5 рубля воеводам. Платили целой волостью, в том числе за умерших, больных, старых, при этом освободиться от уплаты за «мертвые души» было очень сложно. Меха оценивали воеводы, и чаще всего не в пользу инородцев, так как цена занижалась. Об этом стало известно в Москве, и в 1695 году пришло указание: выставлять настоящую цену, а ведомости, подписанные воеводой и подьячими, присылать в Москву. С них и взыскивали деньги, если в Москве меха оценивали иначе. При таких порядках за инородцами постоянно числились недоимки. Так, вогулы (манси) жаловались в Москву, что воевода берет с них по десять соболей вместо пяти, а когда они уходят на промыслы, забирает их жен и детей.
Власть пыталась бороться со злоупотреблениями на местах. Как пишет Петр Головачев, против березовского воеводы Плещеева было возбуждено следственное дело: «Он просто отнимал у инородцев дорогих зверей, посылал за ними служилых людей и заставлял за одну треть стоимости продавать ему этих зверей. С ясачных требовал большие «поминки», заставлял их проживаться в городе и не хотел отпустить без взятки, отнимал у них рыбные ловли, заставлял шить шубы, ловить рыбу». Но следствие ничем не закончилось, так как из боязни прогневить воеводу свидетели дали благоприятные для него показания.
Если судить по ясачным книгам, второй вид налога – «поминки» состоял из зверей высокой ценности: это были соболи высокого качества, бурые и черно-бурые лисицы, черно-карие и карие бобры. А вот лисицы и бобры низких сортов почти не встречались, при этом недоимки в «поминках» не допускались. 
Свои выводы автор статьи делал на основе анализа старинных ясачных книг некоторых сибирских уездов. Петр Головачев, завершая статью «К истории ясака в Сибири», написал: «Остается пожелать, чтобы сборники подобных документов появились и для других сибирских местностей, благодаря чему в конце концов возможно будет сделать обстоятельную и полную картину ясачных отношений в старинной Сибири».