Незнакомое лицо Угута

Слишком долгое ожидание этой осенью тепла в квартирах, в которых бетонные стены, казалось, промерзли насквозь, сподвигнуло меня уехать в Угут, где живут мои родные. Сестра живет в доме из дерева на земле, которая сохраняла дневное тепло. Этот вояж в село, где когда-то работала и я в интернате для детей ханты, помог справиться с сезонной простудой.

Смородина и пушнина
Сегодняшний поселок Угут врезался в тайгу многоквартирными многоэтажными домами. А мне помнятся эти места обилием ягод, сюда мы с тетей Груней обычно ходили по осени за брусникой. Теперь здесь магазины, школа, коттеджи и немалое число жителей, приехавших со всех волостей. И теперь село, имевшее когда-то свое лицо, ничуть не отличается от других. И жизнь в поселке изменилась, потому что многого лишился Угут.
Не стало ягод, особенно смородины, чем славился прежний поселок. На краю его еще сравнительно недавно располагался вареньеварочный цех, куда центнерами привозили спелую ягоду ханты. Переработанную ее баржами вывозили из Угута, зачастую продукция цеха шла на экспорт.
Не стало и рыбы, как и рыбаков, которые спускались по Югану рыбачить на угодьях. Ехали они на лодках-домиках, я сравнивала их с индейскими пирогами. В носу лодки они мастерили своеобразную каюту, обшивая верх берестой. У берегов Угута они встречались с сородичами, которых не видели полгода, а то и год. Тогда на песке дымились костры дружбы, варился чай. Через день-два караван лодок двигался дальше.
На рыбалку ханты выезжали всей семьей. Хозяйка и дети чем могли помогали главе семейства. Возвращались домой в юрты рыбаки уже глубокой осенью, собрав небольшую копейку на долгую и суровую зиму. Добытый улов рыбаки сдавали в промыслово-охотничье хозяйство (ПОХ) «Тауровское» с центральной усадьбой в Угуте. Здесь шла обработка: засолка, вяление, отправка потребителю. 
Продукция ПОХа пользовалось спросом и в самом Угуте, и в Сургуте, и в других городах и весях. Как и пушнина, сдаваемая охотниками на приемный пункт. Здесь ее сортировали, выписывали квитанции, выдавали деньги, что расходовались сдатчиками на покупку необходимого провианта, боеприпасов, прочего товара, нужного в хозяйстве людям, выезжающим в лавку раз в полгода. 
Обычно свои вояжи рыбаки и охотники, живущие на угодьях, совершали в канун Нового года и в марте, что совпадало с началом и окончанием школьных каникул. Замечу, что не очень охотно родители отдавали детей в школы, сокрушаясь, что они отвыкнут от традиций и ремесла своего народа. Что мы и имеем сегодня.

Сенокосные угодья и аэродром
В промысловом хозяйстве Угута водилась скотина: немного коров, лошадей. Корм для нее готовили в низовьях Югана и завозили по воде. Многие жители имели закрепленные сенокосные угодья. Соблюдали границы строго – без межевания и прочего оформления. Большинство оседлых жителей возделывали огороды, земельные участки были нарезаны и у домиков ханты, построенных по программе расселения коренных жителей. Но они пустовали, так как их хозяева приезжали редко и почти не жили в домах. 
ПОХ имел пилораму, свой бондарный цех, звероферму, работали баня, клуб, школа, больница со стационаром, детский сад, метеостанция и водопост. В Угуте в 1964 году вступил в строй первый в районе аэродром круглогодичного действия. Его строили всем миром. Как раз в тот год в Угуте высадился десант вышкомонтажной конторы геологов. У них была техника. Вот и договорился председатель сельского совета Василий Лаврентьевич Усков (ныне покойный) с бульдозеристом Николаем, который после работы корчевал площадку, выравнивал, а мы со школьниками подбирали сучки и корни. В итоге АН-2 начал совершать регулярные рейсы. А в ягодную пору самолет делал по три-четыре рейса в день. 
За свою жизнь мне здесь выпало сменить не один адрес. Одна за одной исчезли деревни моего детства: Пасол, Погорельск, Вахлово, Кирьяс. В 1972 году тот край отошел под юрисдикцию Нижневартовского района. Как и Аган, Лемпино, Новоаганск, где доводилось бывать по журналистскому заданию. А еще ранее – и работать. Трудно расставались мы с родным краем. Хотя и давно живу я в городе, но тянет в родные места. 

Стали цивильнее
И вот очередная встреча с Угутом, где о прошлом мало что напоминает. Начну со смородиновых зарослей, которые исчезли по воле человека. Теперь на этой площади стоят многоэтажные дома, школа и «Магнит». И хотя смородина растет в низинах и на гривах, сумели ее за несколько лет вытоптать, выбрать неспелую и уничтожить под корень.
Выросшие в интернате дети ханты теперь уже не спускаются караваном в низовья Югана, не сдают рыбу, не солят, не вялят. Редко можно услышать шум мотора на реке: бензин дорогой, да и отвыкли дети ханты от ремесла предков. Контора, где принимали пушнину, оплачивали и отправляли в Омск, еще стоит – пустая, никому не нужная. Как и клуб с открытой сценой, где выступали самодеятельные артисты. Не хватает лишь скамеек, на которых мы сидели во время концерта, а после площадка превращалась в танцпол.
Редко увидишь корову, заросли огороды. В свое время, когда собирались пустить под нож немногих животных, на их защиту встал Павел Сергеевич Северин, начальник метеостанции, по совместительству нештатный народный контролер. И стадо тогда уцелело. Со временем избавились и от лошадей.
Сегодня Угут, толкуют, стал цивильнее. Появилась дорога, связывающая его с миром. Редко на улицах увидишь пешехода, все передвигаются на автотранспорте: автомобиле, мотоцикле, буране. Есть музей, основанный коренным жителем, почетным гражданином Сургутского района Петром Семеновичем Бахлыковым, больница со стационаром, средняя школа-интернат.
Основным промпредприятием здесь стали нефтяные подразделения Роснефти, где трудятся некоторые угутяне, а  большая часть – вахтовики. ПОХа давно нет, создали на его месте общину. На летном поле выросли елки, хотя оно еще служит площадкой для вертолетов.
Когда-то Угут славился хорошим хлебом, теперь, увы, купить его удается не каждый день: то муки нет, то еще какой-то нюанс. Раньше по реке доставляли сюда весь провиант, теперь те склады и помещения тоже разваливаются, оставаясь памятником минувшим дням.
Прогуливаясь по знакомым тропкам, я все же подумала, что появятся в Угуте люди, которые сумеют вдохнуть новый импульс развития уникальности территории. Здесь природа берет свое, ландшафт здесь очень красивый.