Один из самых известных классических коллективов России даст концерт в Сургуте

19 февраля на сцене Сургутской филармонии выступит Государственный струнный квартет им. М.И. Глинки (Москва). В преддверии концерта мы созвонились с создателем и бессменным руководителем  коллектива Олегом Смирновым. О раритетных  инструментах, холодных европейских залах и теплой российской провинции он рассказал в интервью "Сургутской трибуне".

- Олег Германович, на момент появления квартета, вы уже лет 20 работали в оркестре Большого театра СССР. Почему вдруг возникло желание «переформатироваться»?

- Действительно, я много лет играл в оркестре Большого театра, но, к сожалению, был вынужден уйти. Это были 1994-1996 годы – крайне сложный период для российской культуры. Тогда у руля Большого (который  всегда был государством в государстве) встали люди, мало для этого подготовленные. Это был момент, когда театр покинули главный балетмейстер Юрий Григорович, главный художник Валерий Левенталь, главный дирижер Александр Лазарев. Для коллектива это была огромная потеря. Далее посыпался оркестр – большинство  музыкантов уехало в Испанию,  часть коллектива - в Лондон,  остальные перешли в государственный оркестр, в оркестр Спивакова и т.д.

Большой становился все меньше похож на тот театр, который я хорошо знал и помнил с детства (отец Олега – Герман Смирнов много лет проработал здесь оркестровым музыкантом, - прим. ред.).  Нужна была какая-то «отдушина»,  и я решил создать свой собственный коллектив.  Коллектив, совершенно свободный в выборе репертуара. Так в 1994 году появился квартет имени. Глинки, а не так давно, в 2014 году, мы отметили свое 20-летие.

Каким квартет задумывался изначально? И  довольны ли вы сегодня своим детищем?

Начинали мы с нуля и, конечно,  я тогда не думал, что в моей жизни будут концерты в Большом зале Московской консерватории с Николаем Арнольдовичем Петровым, с величайшим музыкантом Наумом Львовичем Штаркманом, с Элисо Вирсаладзе… Что мы получим статус государственного коллектива, что у нас будут большие гастроли за рубежом с такими фантастическими музыкантами, как Джесси Норман, Юстас Франц и другими. Все это и сегодня кажется удивительным. Поэтому, да, я доволен результатом. И безумно благодарен музыкантам, которые играют в составе квартета. Причем, тот состав, который у нас на данный момент (Степан Якович (скрипка), Владислав Безруков (скрипка), Лев Серов (альт) и сам Олег Смирнов (виолончель) – прим. авт.), я считаю, что это вообще самый лучший состав, который когда-либо был в квартете. Поскольку все ребята - профессионалы высочайшего уровня.

А, кстати, почему именно квартет?

Все просто - есть музыканты оперного жанра, которые любят работать в опере, есть те, кому нравится играть в камерных коллективах, кто-то хочет заниматься соло, кто-то любит трио. Я люблю квартеты. Я считаю, что это вообще самое лучшее сочетание инструментов – две скрипки, альт и виолончель. И самое лучшее звучание.

- Особенно учитывая тот факт, что вы играете на инструментах, которые являются экспонатами Государственной коллекции уникальных музыкальных инструментов. Вас не тяготит столь серьезная ответственность?

- Человек к хорошему привыкает быстро. И потом, вам любой музыкант скажет, что качественные инструменты «берут» даже самые незвучащие залы.  Так что плюсы перевешивают. Конечно,  первое время было какое-то волнение - мы много гастролируем, условия далеко не всегда идеальны... Но, слава богу, вот уже более 20 лет обходимся без эксцессов. К тому же инструменты застрахованы (улыбается).

"Отношения музыканта со своим инструментом – это что-то из области сакрального. И дело даже не в дороговизне и «коллекционности» - профессионал даже к простому инструменту будет относиться ответственно"

- Вы упомянули о множестве залов, в которых выступал Квартет. Можете ли припомнить самое неожиданное место, где приходилось давать концерт?

- Наверное, во Франции. Мы туда приехали глубокой осенью и должны были играть в здании костела. И вот сидим в артистической в дубленках, после этого выходим в зал, где холодно так, что руки леденеют - и при этом нужно как-то музицировать. А в Италии и в Испании концерты начинаются в  девять часов вечера и  обычно на открытой площадке  - например, в знаменитом амфитеатре в Помпеях. С одной стороны, это хорошо - вечером теплый воздух поднимается наверх, что обеспечивает лучшее звучание. А минус в том, что там огромная влажность – просто огромная - во время исполнения  с грифа течет вода. В основном же, мы играем в закрытых залах, включая Большой зал Московской консерватории.

- Репертуар Квартета разнообразен. Но есть ли какие-то композиторы, произведения, которые вы могли бы назвать  «коронными»?

- Мы очень любим романтиков – Чайковского, Брамса, Рахманинова… И вообще, по большей части играем те произведения, которые нам самим интересны. Плюс, часто экспериментируем с другими жанрами. У нас есть программа «Классика и джаз» с Даниилом Крамером, который, я знаю, тоже  не раз выступал в Сургуте, есть фортепианная программа, есть программа для детей «Музыкальная академия», где рассказывают, откуда привезли первые инструменты, когда были первые композиторы... Мы с огромным удовольствием играем концерт, посвященный «отцу танго» Астору Пьяцоллле, современные произведения Андрея Эшпая, Романа Леденева и многое другое.

- Известна история, когда на концерте в Бурятской филармонии Квартет исполнил произведение молодого местного композитора Лудуба Очирова «Музыка едина». Часто ли к вам обращаются с подобными просьбами?

- Обращаются часто, но, к сожалению, у нас не так много времени, чтобы эти просьбы удовлетворять. В Бурятии же была особая ситуация. Нам позвонила директор филармонии Улан-Удэ и сказала,  что у них есть очень талантливый мальчик, который пишет интересную национальную музыку, отмечен местными премиями. И он написал произведение для квартета. А поскольку у нас планировался концерт в Улан-Удэ, мы попросили выслать партитуру произведения и в финале нашего концерта его исполнили. Поскольку мальчик, которому на тот момент было лет 11-12, имеет ограниченные возможности по зрению – он практически ничего не видит и, при этом, ведет, очень активную творческую деятельность: сочиняет музыку, играет на рояле, поет.. отказать  было просто невозможно.

- За свои почти 23 года, Квартет достиг столь  многого, что спрашивать о перспективе, даже как-то странно. И все же…

- Да, конечно, у нас есть статус, у нас есть определенное имя. Но самое сложное – удержать эту планку и идти дальше. И наша, моя уж точно, цель как раз в этом – удержать уровень.  Плюс, мы постоянно учим новые произведения -  многие из них практически неизвестны, несмотря на то, что были написаны во времена того же Брамса. Идет очень длительная подготовка - каждый день по 4-5 часов репетиций. И все это несмотря на очень плотный гастрольный график.

- Кстати, о гастролях. Не секрет, что в России  это часто изнурительно и не всегда комфортно. Чувствуются ли в этом плане изменения к лучшему? И какие проблемы чаще всего возникают в ходе  туров?

- Изменилось главное - сегодня практически все филармонии лишились поддержки государства и вышли в самостоятельное плавание. Приглашать музыкантов из других городов стало безумно трудно - не хватает денег. К тому же, на классической музыке не заработаешь, хорошо, если выйдешь в ноль. Но при этом публику необходимо воспитывать, нельзя же все время сидеть на «попсе». В конце концов, только  классика способна как-то затронуть душу, повлиять на нее. И потом, в отличие от любой другой музыки, классика вечна. Ведь, если говорить о популярной песне, то сегодня забыты даже такие великие «эстрадники», как Леонид Утесов, Клавдия Шульженко – новое поколение их уже не знает. А Бетховен, Брамс, Бах, Чайковский были и всегда будут, как сейчас говорят -  «в тренде». И поэтому мы безумно рады, что нас приглашают, что публика тепло принимает, что в финале концерта зал встает… Это – самое великое счастье.

Вы много гастролируете, на ваш взгляд, публика как-то зависит от «географии»?

Вряд ли стоит говорить о публике за рубежом – да, она более подготовлена, но там любовь к классической музыке – это вековая традиция. Что касается России, то теплее всего принимают в провинции – хотя здесь и сами люди более теплые.  В Москве же, с ее огромным выбором,  публика избалована. Да и вообще, очень сложно играть у себя дома. Своя публика – она более дотошна. Особенно студенты - вот кто не прощает не малейшей ошибки. Играть перед студентами консерватории – страшное дело. Не дай Бог где-то не та нотка вылетела и все сразу же: «мэтры, а играть не умеют» и т.д. и т.п.

Можно ли научить понимать классическую музыку – любить ее, или это все-таки зависит от семьи, воспитания?

Как-то в Липецке у нас был такой случай - мы отыграли концерт в городе, и второй концерт должен был состояться в области, а это два часа на «рафике». Водитель нас привез туда, ну а поскольку деваться ему было некуда, сел в зал. Мы отыграли, он к нам подходит и говорит: «Знаете, я в первый раз в жизни был на классической музыке, но мне так понравилось!» Обычный простой мужик! Поэтому вряд ли это сильно зависит от воспитания. Часто люди из хороших семей при слове  «классика» делают кислое лицо и чуть ли не впадают в истерику – нет, я на это не пойду. Поэтому…  что у кого за душой. Если люди не воспринимают эту музыку, значит, у них другие внутренние потребности. И наоборот, если внутренняя потребность есть – она даст о себе знать.

На ваш взгляд, чего не хватает в музыкальной жизни России?

В первую очередь, залов. Причем, именно в столице - в Москве с камерными залами очень плохо. Как ни странно, часто встречаешь хорошие залы на периферии – особенно в маленьких городах. Обычно, это приспособленные здания, где давным-давно, в дореволюционные времена заседала Дума, какие-то старинные особняки с совершенно удивительной акустикой. За рубежом очень много хороших залов. Помню в Англии, в Бирмингеме,  мы играли в замечательном зале на огромное количество  -  несколько тысяч мест. Делали его японцы, так там настолько идеальная акустика,  что если даже играет симфонический оркестр – он не оглушает публику, а если играет солист – его прекрасно слышно. Так что хотелось бы, чтобы было больше по-настоящему хороших залов. 

Получается, что классической музыкой легче заниматься за рубежом?

Ни в коем случае! Конечно, хорошие залы – это счастье, но музыканты - профессиональные музыканты, за счет своего мастерства, за счет своей техники, и за счет инструмента, могут «взять» и не очень хороший по акустике зал.  Тем более, ну как можно Россию оставить без классической музыки?! Вы себе не представляете, как на периферии люди слушают классику. Так что,  какой там «зарубеж» - хочется к ним лишний раз приехать. Как-то в Татарии, не помню название города, мы играли в музыкальном колледже. Зал был человек на 300 и совершенно фантастический по акустике. Народу набилось столько, что разве что на люстрах не висели. Это было лет пятнадцать назад, но я до сих пор помню, как после концерта в нашу артистическую зашли педагоги и сказали «У нас к вам одна огромная просьба – не уезжайте из России».