Марьина гора, да берег речки Черной. Или по следам исчезнувших троп

Широкая конная дорога на Марьину гору проходила там же, где сейчас пролегает дорога на ГРЭС, только шла она через лес. Это была поистине народная накатанная дорога, по которой везли дрова, сено, гнали скот к Черной речке, несли ведра и котелки, полные ягод и грибов. В декабре на лыжах ходили за елками – в те годы сосну в домах на новогодний праздник не ставили. Лесную красавицу выбирали высокую, до самого потолка.
Северная сторона Марьиной горы выходила на берег реки Черной. Вокруг, среди берез и осин, рос ровный сосновый строевой лес. Хорошо было смотреть на тайгу с горы. Смешанный лес красив и наряден в любое время года. Красив был и пологий песчаный берег Черной речки, вдоль которого шумели вековые сосны и кедры. Старожилы вспоминают, что осенью после работы ходили на Марьину гору шишковать. Ночевали в стогу сена, а с восходом солнца выходили из леса. Нужно было успеть занести мешки домой и до гудка пройти через проходную рыбокомбината. Вот как рассказывала о Марьиной горе Лариса Овсянкина:

«Прилесок Марьиной горы по весне заливало, поэтому у подножья всегда росло много тальника. Мой папа – Тверетин Иван Константинович – на лошади привозил нас, детей, с ночевкой к Марьиной горе. Ягод на склонах горы было много. Собирали мы бруснику, чернику, голубику в котелки. Они были сделаны из пустых банок от томатной пасты, что использовалась при производстве консервы на рыбокомбинате. Отец находился возле лошади, высыпал ягоды в ящики, которые стояли на повозке. Мама потом пекла с этими ягодами большие кислые пироги. Ночевали мы в балагане под горой, на котором сушили сено. Если в ненастную погоду сено плохо просыхало, его в несколько слоев раскладывали на этот балаган. Внутри него была пустота, там и ночевали. Ягоды, грибы собирали еще на Силинских островах, что были неподалеку от горы. Шишковали тоже – там кедрача было много. Когда вода спадала, через речку Силинку проходили вброд к островам. Сейчас они находятся под водой».
В лесу ходить было не страшно: кругом петляющие среди деревьев тропинки, протоптанные скотом. Воду с собой не брали, в ямке отгонишь букашек и пьешь водичку. А вода была чистая, дно видно. О клещах ничего не знали, да никто нас и не кусал. Свалок среди деревьев не было, только поленницы просыхали, да на полянах стожки сена.
Взрослые, набрав ягод, грибов, торопились из леса домой, а детвора направлялась к Черной речке. Дорога туда шла от Марьиной горы. Здесь, у реки, ягодники и грибники отдыхали, жгли костер, рассказывали разные истории и кормили досыта комаров и мошек.
Тамара Епанчинцева, в девичестве Голышева, также вспоминает: «На Марьину гору мы, детвора, ходили часто, и поход туда казался нам длинным. Семьи тогда были многодетные,  вот мы собирались толпой и шли в лес. К Марьиной горе можно было пройти не только по дороге, но и через сухое болото или берегом Черной речки. Считалось, что до реки пять километров, до горы чуть дальше.

Из леса мы выходили с полными котелками ягод. Если кто-то не успевал набрать полный котелок, то помогали ему. Мы, как и многие черномысовцы, держали корову, и потому каждая семья по очереди пасла стадо. Пасли, конечно, дети. Коров к Черной речке мы старались гнать по дороге, так как возвышенные места сменяли болотистые. Обычно пастухов было трое. В узелке – нехитрая еда, и мы целый день рядом с коровами на свежем воздухе».

По словам черномысовского старожила Владимира Завьялова, на Марьиной горе рыбачили, охотились зимой на куропаток, весной на уток. Зверя в том лесу было много: рябчики, белки, бурундуки, глухари.

А была ли девушка?

Где живет народ, там рождаются легенды. Из поколения в поколение сургутяне передавали легенду о происхождении названия горы – Марьина. Рассказывали, что девушка Марья изменила своему мужу, полюбив другого. За это муж отвез жену в лес и привязал к дереву. Там она умерла от укусов комаров.
В моем домашнем архиве хранится газета «К победе коммунизма» от 11 мая 1978 года. В статье «Была ли девушка?» Г.Русаков пишет: «Жила-де некогда в Сургуте девушка по имени Мария, Марья. Отправилась она как-то с подругами в лес на увал к Черной не то за ягодами, не то за грибами, не заметила, как отстала от них, и заблудилась. Искали ее, да где там. Не отдала ее гора. С тех пор безымянная до того гора и получила название»
Есть и другой вариант происхождения названия горы. Тот же Г.Русаков поясняет: «От края летного поля старого сургутского аэропорта отходит на северо-восток невысокая лесистая грива, почти на два километра вдающаяся в поросшее мелкой угнетенной сосной болото, расплеснувшееся от южного подножия Марьиной горы до окраины Черного Мыса. Называется эта грива Марьина. Уж не от нее ли получила название гора? Вполне возможно. Переход названия от одного объекта на другой, соседний – явление не редкое. Ну а грива, вы правы, названа, видимо, по болоту, по окружающей ее мари – так именуется один из видов верховых болот».  
Однако в Сургуте из дома в дом упорно кочевала легенда о девушке Марье. Поднимешься на Марьину гору, а внизу, сколько видит глаз, лиственные и хвойные деревья. И всегда казалось, печально шумят березы и осины  - как будто о Марье...

Речка Черная

В 1965 году поселок Черный Мыс вошел в состав города Сургута, до этого входил в состав Сургутского сельсовета. Жизнь поселка стремительно менялась. Зинаида Поспелова вспоминает:

«На Черной речке обосновался Гидропорт. Здесь самолеты приземлялись на «большой» воде, а «малая» была на Оби. Был построен поселок СМП. На Черную речку мы ходили купаться. На автобусе № 1 «НГДУ–СМП» доезжали до конечной остановки поселка, а потом лесом шли к реке. Мальчишки ездили на велосипедах. На дорогах Сургута в то время появилось много грузовых машин, и водители по пути довозили нас до реки, стоило только поднять руку».
В июне 1968 года на берегу Черной речки Сургут праздновал свое 375-летие. Речка была вдалеке – она обмелела к тому времени. Гуляние проходило в лесу, среди сосен. Тогда еще не все деревья вырубили. Настроение было праздничное: работали торговые палатки, играла музыка, шел концерт. Многие сургутяне пришли на праздник со своими продуктами, расположились на полянах. Правда, долго праздновать не дали комары. На берегу Черной речки праздновали и День рыбака.
В начале семидесятых от рыбокомбината мы ездили на расчистку территории ГРЭС. Марьиной горы, деревьев уже и в помине не было – одни пеньки. Нам нужно было собрать ветки. Рассказ о Марьиной горе закончу словами сургутского краеведа. Иван Захаров в книге «Моя земля» пишет: «Марьина гора – угодье сургутских охотников. Водилось много глухарей, косачей, капалух. В настоящее время Марьину гору и все ее окрестности заняли крупнейшие в России электростанции, работающие на попутном нефтяном газе. От горы ничего не осталось».

Марьина гора осталась в памяти старожилов и память о ней мы постарались передать сургутянам.