Мое Самарово

Продолжение. Начало в №20 от 25.02.2021

Ледоход

– Иртыш недаром раньше называли могучим и грозным, он мог вырвать из затора флот, напустить наводнение, когда прибрежные дома буквально плавали. Но я не знаю ни одного случая, чтобы люди покидали жилье. Отец ставил немудреную мебель на чурки, спали мы на чердаке, а к дому он подвозил нас на лодке, – говорит Альбина Глухих.

Вот какой случай запомнился нашей рассказчице. Ледоход, затор. Льдины, как тропы, остановились, вода затопила берег. Группа мужиков распивает бутылку «краснухи» или браги, обсуждает ледовую обстановку. Раззадорившись, один из выпивших предлагает: бутылку отдадим тому, кто перейдет Иртыш. Все примолкли: Иртыш тогда был в полтора раза шире нынешнего, а вдруг затор прорвет? Тогда гибель ходока неминуема. И ведь нашелся такой «герой»: «Я пойду». И пошел по смерзшимся льдинам, а когда вернулся, был очень бледен, его трясло. Вечером затор прорвало, вода схлынула, и люди собирали по земле рыбу.

Ходили по Иртышу пароходы
А вот эпизод из биографии Максима Заякина – друга отца Альбины Сергеевны. Заякин, будучи капитаном путейского парохода «Красная Звезда», рассказывал, что, когда еще служил матросом на одном из тобольских пароходов, видел семью Николая II. По дороге в Тобольск императорская семья заезжала в село Покровское, на родину Григория Распутина – «старца», любимца царской семьи. Как раз в это время матрос Заякин был в Покровском и видел, как царица с детьми ехала в телеге к дому Распутина, а Николай II шел рядом.
В годы Великой Отечественной войны по Иртышу шли пароходы с эвакуированными детьми из осажденного Ленинграда. Некоторых высадили в Самарово, другие следовали дальше. Люди ждали этих худющих детей, одаривали, если могли, принимали в свои семьи. Позднее недалеко от рыбокомбината был открыт детский дом для детей фронтовиков. Собрали 35 тысяч рублей на его содержание, подготовили простые бытовые предметы: столы, табуретки, топчаны. Каким-то образом родители Альбины Глухих и ей приобрели топчан – своеобразную кровать на низких ножках.

Школа

– Вначале в Самарово была только одна школа – № 2 на Барабе, моя – № 4 – только строилась. Еще по разным домам кочевала татарская школа, где единственным учителем был мулла, который вскоре ушел на фронт, – вспоминает свое детство журналист. – Пришло мое время учиться, а школа еще не достроена. Временно было выделено здание, похожее на длинный сарай, недалеко от разрушенной церкви. Писали мы на газетах, между строчек, потом нам выделили тетради с наказом использовать аккуратно. В третьем классе мы переехали в новую школу. Она была одноэтажной и располагалась напротив церкви. Мы с гордостью таскали в нее парты, выбирали, кому с кем сидеть, мальчишки постоянно копались на церковном погосте. Однажды нашли череп, насадили его на палку и гонялись за девчонками.

Первой учительницей, наставником и старшим другом маленькой Альбины была Клавдия Ивановна Магрычева.



Наши идеалы
Самарово сороковых годов. Еще живы участники Гражданской войны, красные партизаны.
Евдокия Ершова вопреки воле отца стала большевичкой, за это он ее проклял. Она вступила в отряд Платона Лопарева и с ним дошла до Ямала, преследуя белогвардейцев. Возвратившись домой, вышла замуж за земляка Чукреева. Троим детям женщина дала знаковые для того времени имена. Старший, Ванцетти (в честь итальянского революционера), стал писателем и уехал в Москву, Спартак и Ленина остались в Самарово.

– Евдокия Чукреева часто встречалась со школьниками. Слушать ее было интересно, а вот сохранились ли ее воспоминания? – продолжает наша героиня. – Одной из первых комсомолок была и Матрена Усольцева. «Когда меня принимали в комсомол, моя душа петухом пела», – так бесхитростно вспоминала она о той оказанной ей чести.

Сталин

– В нашем доме есть радио – большая черная «тарелка». По радио выступает Сталин. Собрались соседи, даже дети. В доме тишина. Звучит только голос вождя: «Братья и сестры!» Потом слезы радости, плач по погибшим землякам. Все понимали: победили – теперь надо поднимать разрушенное хозяйство страны, – вспоминает День Победы Альбина Сергеевна. – А через восемь лет – как удар в спину – умер Сталин. На самаровской площади так много людей, что не обвести взглядом. Все искренне плакали: сосланные калмыки и немцы, солдатские вдовы, старожилы, потому что не представляли предстоящих перемен, не ждали очередного снижения цен.

Зоя

– Я прочитала очерк Петра Лидова «Зоя» о Зое Космодемьянской, как фашисты издевались над ней, а потом повесили. Я была потрясена мужеством, стойкостью вчерашней школьницы. Могу ли я хоть в малой степени испытать такие муки? Решилась. Вечером, когда родители ушли в гости, привлекла брата Альберта – он младше и подчинился. Зима, мороз. Я разделась, сняла валенки, мы нашли веревку, которой надо меня хлестать, и началось! Алик хлестал меня от души, я бегала, крепилась, сдерживая боль, – рассказывает эта маленькая, хрупкая женщина.

Родители не узнали о той экзекуции, а результат проявился через несколько месяцев – туберкулез лимфатических желез, который в нашем округе не лечили. Девочка выпила много лекарств, была пропитана насквозь медвежьим жиром, который принимала и вовнутрь, – ничего не помогало. В итоге осталась на второй год в шестом классе, но училась уже в свердловском туберкулезном санатории. Теперь этого санатория нет: ликвидировали за ненадобностью.

– Это были тяжелые послевоенные годы, но лечили нас отменно, я не помню ни одного смертельного случая. Еще деталь: нас кормили даже черной икрой, но мы ее не ели, потому что она была черной, – вспоминает Альбина Глухих.

Домой она возвратилась к восьмому классу, уже в школу № 2. Это был 1953 год. А в 1954-м ее отца перевели работать в Нахрачи (сейчас Кондинское). Там она и окончила школу.

Адрес: редакция
Уважаемые старожилы Самарово! Если вы хотите поделиться своими воспоминаниями или рассказами своих предков, пишите на адрес ekarmanova@ugra-tv.ru.