Мы все должны стать немного ханты и манси

– Что нужно предпринять, чтобы сохранить гармонию в межнациональных взаимоотношениях?

– Прежде всего должно быть верховенство закона. Когда чьи-то интересы попираются, когда одним что-то можно, а другим нельзя, сразу возникает вопрос: а почему им можно? Потому что они другой национальности?
Такие вопросы не появляются, когда все равны перед законом. Поэтому задача власти и гражданского общества – внимательно следить за тем, чтобы он был одинаков для всех.

– У нас действительно было какое-то неравенство?

– Мы прошли тяжелый период в развитии нашей страны, когда у нас было серьезное неравенство в постсоветский период. Тогда о законе все забыли, выживали как могли, и в этот период неслучайно люди стали сбиваться в этнические группы. Так легче выжить. Когда закон не работает, нужно собраться в группу, которая тебя защитит. Но это откат к первобытному состоянию. Как и все межнациональные разборки, это отголоски этого первобытного состояния.

– Сейчас ситуация изменилась?

– Конечно. Сейчас намного больше порядка в стране. Мы прошли сложный период и поняли, что так жить нельзя. Увидели, что в этой сложной экономической ситуации народы вели себя по-разному. Русские, как самые урбанизированные, пострадали больше всего, это видно даже по демографии. Потому что они самые мобильные, у них маленькие семьи, они передвигались за работой по стране. У них нет такой укорененности, как у народов Кавказа, которые поколениями жили на одном месте и все друг друга знают до седьмого колена. Такой уклад жизни. А у русских этого не было.

– Конфликт с Раей Мамедовой в Сургуте мог перерасти в межнациональный. Скандал стал резонансным и вышел на федеральный уровень. Можно ли было пресечь его на этапе возникновения?

– Нет, его невозможно было предотвратить. Потому что никто не знает, что в голове у этой женщины. Судя по тому, как она истерично выражалась, мне это напоминает какое-то расстройство здоровья. Оценку должна давать, конечно, экспертиза, но это была явно нездоровая риторика.
То, что история получила такой резонанс, – это естественно. Потому что так разговаривать в нашем обществе не принято. Оттуда такая реакция – общество говорит: «Нет, это нездоровье».
Я слушала, что она сказала. Я не юрист, но читала 282-ю статью (возбуждение ненависти либо вражды, в том числе по принципу национальности. – Ред.) очень внимательно, и у меня есть подозрения, что на нее она наговорила хорошо. Тем более это было публично. Этому нужно дать правовую оценку.

– Этот случай остановит тех, кто также захочет перейти на личности?

– Все зависит от последствий, которые она понесет. Здесь важно, чтобы все было в рамках закона. У нас достаточно много людей, которые получили судебные наказания за нехорошие высказывания против евреев, кавказцев и так далее. И этот закон работает так же, когда звучат высказывания относительно этнического большинства – русских.

– Остался ли сейчас у общества запрос на восстановление справедливости?

– Он огромный. В нынешней ситуации, когда идет спецоперация, он будет только возрастать. Потому что сложности, с которыми мы уже начали сталкиваться, сделают нашу жизнь не такой комфортной, пусть это и не будет критичным. Но тем не менее такие ситуации всегда заставляют задуматься о справедливом распределении богатств внутри страны и о справедливости вообще.

– Являются ли украинцы в России на фоне специальной военной операции группой риска, и должны ли мы бояться всплеска украинофобии?

– Украинцев в России более двух миллионов. А тех, у кого есть украинские корни, думаю, больше раз в пять. Людей, которые любят украинские песни, – их просто не сосчитать. Кухню любит, наверное, каждый второй. У нас настолько тесные связи, что говорить об украинофобии смешно и странно.
Важно другое. Эти люди сейчас находятся под очень серьезным прессингом. Против нашей страны начата информационная война. Противники бьют по слабым местам. Украинцы в России подвержены очень сильному эмоциональному прессингу с той стороны.
Нам нужно внимательно следить, чтобы не появлялись даже случайные вещи вроде отмены украинского концерта или чего-то подобного. В отличие от Украины, мы не отменяем культуру. Они часть культуры народов России, которая продвигается и будет продвигаться.
Этим людям нужно помогать и понимать, что им сейчас тяжело.

– Нужна ли России какая-то новая идентичность, которой еще не было?

– В СССР была попытка строительства такого конструкта, как «советский народ». Над ней очень много смеялись, но, по сути, это наднациональная гражданская идентичность. Фактически это получилось, и скорее естественно, не искусственно. Потому что тогда и цели были наднациональные: всеобщее благоденствие, победа коммунистического труда. Мы все шли к коммунизму, ко всеобщему благу, к справедливости. Люди верили в это, и экономика страны работала на всех.
Но что-то пошло не так, раз мы не смогли удержать эту систему. Она же не сама по себе рухнула. Да, ей помогали, но мы помним, как тогда все рукоплескали. Нельзя отказываться от себя и своих традиций. Тогда мы получили очень жесткий, болезненный, но хороший урок.
Мы уже являемся очень сложным и уникальным многонациональным организмом. У нас есть российская гражданская идентичность, которая не отменяет этническую. Нужно строить нормальную жизнь в нашей стране, где все будут равны вне зависимости от этничности.

– Возможно ли сейчас или в ближайшем будущем восстановление или возврат к тем конструктам, которые были в советском обществе?

– Отчасти да. Какие-то из них просто невозможно вернуть, потому что изменилась экономическая система.

– Многие люди среднего возраста, представители коренных народов Севера, не говоря уже о молодежи, не знают родных языков. Есть достаточно популярное мнение: нет языка – нет нации. Можно ли решить эту проблему, и нужно ли?

– Почему все вокруг решили, что если человек родился определенной этнической принадлежности, то он обязан знать язык? Вести себя определенным образом? Человек рождается свободным. И у него есть право как знать свой язык, так и не знать.
В нашей стране, где 193 народа, есть примеры, когда люди влюбляются в какую-то культуру, к которой по крови не имеют никакого отношения. И как только человек понимает, что ему как личности это необходимо, здесь уже должно включаться государство. Хочет знать язык? Пожалуйста, вот такая возможность. Вести образ жизни, отличный от того, какой он вел до этого? Пожалуйста.
Вот в таких случаях должна быть поддержка государства. Но заставлять человека вести определенный образ жизни и знать определенный диалект – это очень странная и несовременная позиция.

– Каков потенциал культуры коренных народов Севера с точки зрения развития креативных индустрий?

– Он огромный. Люди, которые прожили на этой земле сотни лет, сформировали определенный взгляд на мир, который невозможно игнорировать. Все, кто здесь живет, должны немного стать ханты и манси. Потому что эта земля и география диктует людям определенное мышление и взгляд на мир. Либо мы принимаем его, либо вступаем в противоречие и уничтожаем среду своего существования.
И этот взгляд на мир – уникальный опыт и кладезь знаний, который нужен всем, а не только коренным народам. Это непременное условие югорской земли. Коренные народы максимально приспособлены к Югре и могут поделиться своим опытом с остальными.

– Как вы оцените межнациональную обстановку в Югре?

– Здесь большая миграционная нагрузка. Около 10 % людей каждый год приезжают в Югру. Такие регионы можно сосчитать по пальцам. Московская область, Ямал, Югра – и, наверное, все. Может, сейчас еще некоторые территории Юга России.
Фактически десятая часть населения региона у вас каждый год новая. Это колоссальная нагрузка. И то, как Югра справляется, я считаю очень достойным. У вас многое делается, и с хорошими результатами.

– На что бы вы посоветовали обратить внимание нашим специалистам?

– На работу с молодыми людьми. Те, кто старше 35 лет, уже имеют семьи и другие заботы. А вот молодые ребята, которые выросли в девяностые, когда страна приходила в себя, – это проблемная история, и с ними нужно работать. Нужны проекты, которые имели бы практический выход, ощутимый. Общее дело, на которое были бы направлены усилия молодых людей под руководством заинтересованных лиц. Это должно быть весело, креативно, интересно и обязательно результативно.