Деревни нет, но память жива

50 лет  тому  назад перестала существовать деревня   Черемухово Ханты-Мансийского района. Но, спустя  десятки лет, приходят сюда люди, приезжают издалека, чтобы почтить память своей малой  родины. Им не надо для этого каких-то торжественных событий, речей, просто приезжают по зову  души - посмотреть на  родные места, поделиться воспоминаниями. Порой  эти  воспоминания  тяжелые,  но что поделаешь, время  было такое.

«Кулацкая» деревня на Иртыше
Шел 1930 год. К берегу Иртыша причалил пароход  «Усиевич», следовавший  из Тобольска. Его пассажиры   были вымотаны дальней дорогой – уставшие, голодные,   измученные   неизвестностью: куда их везут и что с ними будет дальше?      
Наконец остановка: приказали выходить на берег.  Погода  мерзкая – холодно,  идет  дождь. На берегу  развели  костер, чтобы  согреться. Людей  много – целые  семьи, грудные  дети  плачут.  Через некоторое время  всех  переправили на противоположный берег,  в село под названием  Цингалы. Начальство распорядилось подселить приезжих женщин с детьми к цингалинским жителям, а мужчинам дали ручные пилы, топоры и отправили в лес, строить дома в десяти километрах от Цингалов.   
Не очень обрадовались селяне таким гостям, приезжие  были врагами народа, проще говоря - кулаками.  Привезли  их из разных областей: из Курганской, Свердловской,  Тюменской,  Челябинской.. Не было к этим людям общего сочувствия, а было недовольство -  понавезли, мол, тут нахлебников.
Мужчины  за  лето понастроили  домов: небольших,  разделенных на две половины с  общей  печью. К зиме   семьи  воссоединились. В  одной половине  жили по две  семьи,  а  то  и  больше,  на  ночь  поднимали   подвешенные  к  стене  деревянные  нары,  чтобы  всем  поместиться, а днем опускали их вдоль стены.
Так появилась на свет новая деревня, на  красивом  живописном  месте, на высокой гриве. А сколько вокруг нее росло черемухи! Весной кусты расцветали, от их аромата разливалось  благоухание. Вот и назвали  деревню - Черемухово. Ровесниками новой «кулацкой»  деревни стали пятнадцать детей, рожденных в 1930 году.

К середине 30-х  годов в поселке числилось 136  подворных  хозяйств,  на  территории деревни Черемухово проживало 542 человека. Трудоспособная  часть  населения  работала  в  колхозе «Новый  путь». В  колхозе насчитывалось 300 га  земли.  Выращивали картофель, капусту, огурцы турнепс, морковь, злаки:  рожь,  овес,  пшеницу. В  колхозе была животноводческая   ферма – 115 дойных коров, молодняк; свиньи, овцы до  200 голов. В конюшне содержали 150 лошадей.  

В 1933 году  открыт  Черемховский  фельдшерский  пункт   для  лесозаготовителей, на котором будет  открыто  стационарное  лечение  на 3 койки,  специально  для  заготовителей»  (фонд №13 - окружной архив).

Зимой большую часть населения отправляли на заготовки  леса. Мастеровые люди выполняли определенную работу. В  колхозе были два кузнеца, сапожник, плотники,   агротехник, пекарь, столяр. Валенки  или  пимы  изготовляли свои пимокаты: Андрей Кирилов и два его сына – Иван и Степан. Портные – Наталья Лаврова и  Григорий Кутовых шили рабочую одежду для колхозников и  лесозаготовителей.
Грамотные спецпереселенцы работали счетоводами. Существовала  и  такая  должность – пушняк. Этот человек ловил кротов, обдирал их и сдавал государству  шкурки.  В  его  хозяйстве числилось 30 капканов и  собака.
В  Черемухово был клуб и школа, сначала  семилетняя, в  сороковых годах оставили только начальную.  Дальнейшее  обучение  проходило  в  Цингалах.  
Самым важным и значимым зданием  в  поселке  была  комендатура,  дом  для  комендатуры  располагался  на  возвышенном  месте.  

Назад уже не возвращались
В 1937-38 годах прошла волна арестов, спецпереселенцев  вновь охватил страх. Забирали и увозили мужчин и  женщин.  Назад они уже не возвращались: их осуждали  «тройкой» Омского УНКВД, а затем расстреливали. В  «Книге расстрелянных» зарегистрировано 17 жителей д. Черемухово. Увозили больше, позднее, после  реабилитации, родственники  делали  запросы, но  исчезнувшие ни в каких списках не числились.
Прошло три года после последних тревожных событий, и  вновь большая беда свалилась на всю страну.  
Война! В тылу людям было не легче, чем солдатам на  фронте. Ссыльным -  труднее  в  два  раза. Из похозяйственных книг видно, что в Цингалах,  Чембакчино, Семейке жители держали достаточно скотины - за счет хозяйства и выживали.  В Черемухово уже  на  начало  войны  на две семьи числилась одна корова, а потом и её не стало.  Детская  смертность была высокой. В 1941-42 годах  из 47 умерших – 31  были  дети.  Женщин отправляли на лесозаготовки, малые ребятишки, порой грудные, оставались без присмотра
Мужчин на войну стали отправлять с 1942 года.  Обстановка на фронте накалялась. «Враги  народа»  взяли  в  руки  оружие,  чтобы  защитить  свою  родину.   Воевали  деревенские  солдаты  героически.  Почти  половина,  из  ушедших  на  войну,  не  вернулись  домой,  остались  лежать на  полях сражений. В одну  семью  приходило  по  две  и  по  три  похоронки.  С  честью  и  достоинством  прошли  военные  дороги  Черемховские  солдаты,  за  свои  боевые  подвиги  они  были  награждены  орденами  и  медалями.  Сразу  после  войны  их семьи  были  реабилитированы и могли  свободно передвигаться по стране.

Покинутая деревня
В 1946 году в похозяйственной книге Черемухово часто  встречается  отметка: выбыл. Люди стали постепенно  покидать деревню: кто-то переехал в конце 40-х в  д. Бобровский, там в то время открылся лесоучасток, часть  жителей  переселились в Цингалы, а кто-то  вернулся  на  свою изначальную родину.
В 1960 году  Черемухово  распалось.  Последняя    жительница – Парасковья Бондарева покинула обжитое  место в 1961 году.
Тридцать лет прожила деревня с красивым названием  Черемухово. Много в ней произошло трагических событий  за эти годы.  Но, наряду  с  горькими  воспоминаниями,  в  душе людей  всплывают  и  светлые моменты их  жизни.    
В 2009 году бывший житель деревни Черемухово Анатолий Вохмин вместе с односельчанами - Виктором Огарковым,   Николаем Бобылевым установили памятный крест на месте  бывшей деревни – знак, что память о ней  жива.

Воспоминания  Анатолия Бабушкина (бывший житель д. Черемухово):  
Мой прадед (по материнской  линии) – Шевченко  Семен,  жил  на  Украине.  В голодные 20- 21 годы  прадед,  погрузив на телегу скромные  пожитки,  со  своей  семьей  отправился  кочевать  в  поисках  лучшей  доли.       Поселились  в  д.  Новомосковка  Челябинской  области,  разработали целинную  почву, построили добротный дом,  развели  хозяйство. Только поднялись на ноги, власти  стали требовать продналог. Два раза сдали  все,  что  могли, а на третий раз  уже и сдавать было нечего.   Тогда, в  1930 году  моего  деда,  (прадеда  уже не  было  в  живых),  Андрея Шевченко сослали  на Север. С  женой,  младшим  сыном и дочерью  Марией (будущей  моей  матерью) дед оказался в Ханты-Мансийском  районе.
По  отцовской  линии  были  сослан  дед,  Бабушкин  Никифор  с  женой  и тремя  сыновьями,  сослали  их  из  Тюменской  области,  Новозаимского  района, д. Тумашово.  Деда впервые же годы ссылки забрали и  увезли,  куда и зачем – не  знаем. Позднее,  после  выхода  закона  о  репрессированных, делали  запросы,  но,  никаких следов.
В новосозданной  ссыльной  деревне  Черемухово  встретились мои родители: Дмитрий Бабушкин и Мария Шевченко,  в 1938 году появился на свет я.
Мои  годы детства  и  юности  прошли  в  этой  деревне. Всем  ссыльным  жилось  тяжело,  но  мы,  мальчишки,  рожденные  в  30-е  годы,  тогда  не  осознавали этой  тяжести  подневольной  жизни.  Мы были  детьми,  воспринимали  все  происходящее  как  должное. Помню только постоянное  чувство  голода в  военные и  послевоенные  годы.  К 10 годам уже взрослели: летом   трудились  на  сенозаготовках.  Осенью мы с мальчишками   охотились на кротов.  После  школы,  полуголодные    бежим  в  поле,  каждому  хочется  отловить  больше   кротов.  Возвращаемся  уже  в  сумерках,  по  пути  наедаемся ягодами  с  кустов  боярышника  или  шиповника. За  вечер  надо  подготовить  уроки,  ободрать  кротов,  чтобы   шкурки  сдать  в  магазин  приемщику и получить за них деньги.
Мать работала  телятницей,  иногда  отправляли  на  лесозаготовки. С  пяти  лет  она  меня  растила  одна.  Помню,  мне  было  лет  шесть - семь,  мать  пасла  телят  в  15 км.  от  Черемхово – урочище  Ярка. Там  были сделаны загоны  для скота,   построена  достаточно  просторная  изба – сепараторная  для  переработки  молока. Повадился  медведь  на  пастбище  и  в одну  из  осенних  ночей  залез  в  загон,  переломав  жерди,  утащил  теленка.
Для  разборки  этой  ситуации  из  деревни  приехал  животновод. Все факты были  на виду:  переломанные  жерди, медвежьи  следы,  однако животновод заставил  мать  притащить  в  доказательство  кости  от  теленка, пригрозив  поставить его на счет или отдать мать под суд. Перепуганной женщине ничего  не  оставалось, как  пойти  на  поиски  останков.  Я  увязался  за  ней.   Долго лезли мы по траве, по кочкам.  Солнце начало  садиться,  наступали  сумерки, все-таки нам удалось  найти  объеденного  теленка.  Мать  быстро  схватила  ногу, и  мы  припустили в обратный  путь. Только став постарше я понял, какой опасности мы себя подвергали.
В более поздние годы жить стало легче. Помню, как  в  день  праздника ставили длинный ряд столов, женщины  несли брагу, закуску. Пели песни, танцевали.  Музыкальных  инструментов  никаких  не  было: притаскивали   заслонки  от  печей,  палкой  выстукивали какие-то звуки  и  под  них   плясали.   
Весь год колхозники  работали за  трудодни,  а  в  конце  года  труд оплачивался деньгами. В 1953 году мы  с  матерью  получили  360 рублей. Надо бы  и одежду купить, в дом  сделать хозяйственные покупки, а мы решили   приобрести гармошку. Радости моей не было предела. В  праздники  женщины  просили  поиграть  им  на  гармошке, я с удовольствием это делал, а они с таким  же  удовольствием танцевали.        
Настороженное отношение к ссыльным сохранялось долгие годы. В 1964 году мне предложили вступить в ряды  коммунистической  партии. Собрались  коммунисты, стали задавать вопросы, я отвечал.  Один из старых  коммунистов  спрашивает: «А что ж это ты  скрываешь   важный  факт  из  своей биографии?». – «Вы, наверное  хотите  услышать, что мои родители были сосланы? Мой  отец имеет правительственные награды за свой труд -  орден  Ленина, медаль «За доблестный труд в годы  Великой  Отечественной  войны»  и  другие  поощрения». Второй  секретарь  Горкома  партии Озолина возмутилась  по  поводу  поставленного  вопроса: «Пора забыть 30-е годы и не  ворошить  прошлое».  

Конечно, историю забывать нельзя, это людские судьбы.
Я  довольна  прожитой  жизнью, обиды ни  на  кого  не  держу.  Думаю,  что на  долю  каждого поколения  людей   выпадают  определенные  исторические  испытания,   надо  только достойно их пройти.