Жизнь на Тяне. Судьба таёжницы

Мы познакомились на Дне рыбака и охотника в Лянторе, и Анна Нимперова пригласила меня в гости на стойбище.

Туда я отправилась на следующий день. Вначале с правой стороны шоссе увидела указатель «Родовое угодье № 1» (там живут Тайбины), чуть позже – табличку с номером, обозначающим родовое угодье Нимперовых.

Думала, почти приехала. Но оказалось, что до стойбища надо идти еще несколько километров. Идти по лесу – одно удовольствие: тишина первозданная и ни с чем не сравнимый аромат хвойных деревьев.

Стойбище открылось как-­то сразу за изгородью нового кораля, избушкой; неистово лаяли привязанные собаки. Из дома вышла хозяйка. (Она вернулась домой еще вчера.) Как положено, в национальном платье, повязан платок.

За ней гурьбой высыпали ребятишки: в гости приехали семьи сына Артема и дочери Варвары. Молодые женщины быстро натянули платки на голову так, что глаз почти не видно. Такой старый хантыйский обычай – чужим людям, мужчинам, лицо не показывают. Только за чаепитием я разглядела молодых снох и дочь.

Разговор начался с самых насущных проблем таежного существования.

– Мы же живем на Тяне (Тяновская группа месторождений. – Авт.), так у нас много бродячих собак – как оленей в стаде. Оленей держит старший сын Володя. Артем тоже мечтает об этом, но приобрести пока нет возможности. Рыба на Ай­Пиме ловится хорошо, и нам хватает, и оленям. Медведь повадился ходить возле стойбища. Сыновья его подкараулили и убили. Не отпевали, но прощение за убийство просили – в воздух стреляли. Владимир работает в НГДУ «Нижнесортымскнефть» обходчиком, зарабатывает неплохо, спецодеждой обеспечен. Я бы тоже не отказалась от теплой куртки, – говорит Анна Петровна.

Одна – с детьми

А потом замолкает и тяжело вздыхает. Видимо, вспоминает что­-то из своей трудной таежной жизни.

Родилась Анна Петровна в большой дружной семье. Подрастала, училась рукоделию, выделывать шкуры, вести домашнее хозяйство в таежном доме, как все хантыйские женщины. Потом вышла замуж за Василия Нимперова. Семья получилась крепкая, муж оказался удачливым промысловиком, и дети пошли – первый, второй, третий…

Но Василий заболел, слег, врачи обнаружили у него туберкулез и увезли в больницу. Долго лечили, но справиться с болезнью не смогли… И осталась Анна Петровна одна с шестью детьми мал мала меньше. Затем на стойбище приехали медики и сообщили матери, что всех ребятишек и ее нужно забрать в больницу и проверить на наличие туберкулеза. Анализы показали, что заболевание есть у всех, кроме матери. Врачи вылечили всех детей.

Тяжело было Анне содержать в порядке таежное хозяйство. Помощником стал старший сын – пятнадцатилетний Володя. Но беда снова пришла: от лесного пожара сгорели не только стойбищные постройки – избушка, лабазы, но и олени. С вещами и питанием помогли люди, а рыбоучасток, куда Нимперовы сдавали рыбу, дал им… юрту, которая первое время спасала семью.

Анна тем временем с помощью родственников, подрастающих детей стала восстанавливать стойбище, приобрела 15 оленей. Каким тяжким трудом все это давалось, один Бог знает. Судьба еще много раз наносила ей удары, но стойкая таежная женщина не сдавалась. Главным ее помощником, как и раньше, стал старший сын. Она и живет на одном стойбище с семьей Владимира. Забот и хлопот ей хватает: приготовление еды, кормление оленей и собак, шитье, сбор ягод…

Роскошный сах

…Беседу ведет в основном Анна Петровна, молодые женщины неразговорчивы. А я слушаю и разглядываю орнаменты на их платьях – одно роскошнее другого. Заметив мой интерес, хозяйка показывает сах (женскую шубу). Я прихожу в восторг: столь оригинального саха мне видеть не доводилось. Он подбит шкурами семи лебедей, подол отделан выдрой, воротник из лисы, спускается на грудь двумя лисьими мордочками, очень похоже на великосветскую горжетку. Бисера на сахе не очень много, и он собран в крупный орнамент.

– Чем больше узоров и чем они мельче, тем больше внутрь проникает холод, – объясняет Анна Петровна.

Я же вспомнила, как в лянторском центре ремесел она учила женщин шить сахи и плести опояски.

Неожиданно Нимперова меняет тему разговора.

– Вы бы написали в своей газете о моей снохе Маше, – говорит.

И рассказала семейную историю рода Колывановых. Кроме Маши, в семье было еще шестеро детей. Они осиротели очень рано, но старшая сестра Татьяна вышла замуж и ушла в семью Виталия Покачева. У нее уже и ребенок родился, когда они с мужем забрали к себе на стойбище всех сирот – Семена, Василия, Марию, Павла и Ивана. Всех подняли на ноги Покачевы, которые прошли «таежные университеты», научившись секретам национальных промыслов и ремесел. Все братья и сестры, кроме Вани (он умер), живут в лесу.

Родовое угодье Виталия Покачева – далеко, на границе с Ямалом, и попасть туда сложно. И если когда­-нибудь судьба нас сведет, получится удивительная история о таежной жизни и о нравственном подвиге Татьяны и Виталия.

Тучан на память

Когда Анна Петровна рассказала о судьбе невестки и супругах Покачевых, я долго размышляла о важности семейных ценностей. Анна Петровна с невестками тем временем горячо обсуждали вопрос разумного расположения хантыйского жилья среди боров и болот, а потом перешли к распределению хозяйственных зон в избушке: где должна находиться посуда, лежать дрова, на общих спальных нарах спать мужчины, где чужим людям вставать нельзя… Такой неписаный этикет передается от стариков молодым.

– Так меня бабушка учила, – подытоживает Анна Петровна.

Прощаясь, она на минутку задумывается, потом что­-то ищет и подает мне тучан – хантыйскую сумку: «Это вам на память». А я и без подарка долго буду помнить ее гостеприимство.