Буквально через год в Сургуте появится окружной Центр трансплантации органов, где смогут проводить уникальные операции по пересадке почек и печени. Уже сейчас на базе хирургического отделения Сургутской ОКБ организован Центр органного донорства – лицензия получена, а врачи и средний персонал прошли специальное обучение у коллег, которые не первый год проводят подобные операции в России. Пока в нашей стране не более 10 процентов от всех нуждающихся реципиентов могут получить необходимый им для жизни орган. Как считают медики, окружной Центр трансплантологии в Югре сможет эффективно улучшить ситуацию с пересадкой органов в стране.

Для югорчан и не только

В окружном Центре трансплантологии, который будет дислоцироваться в Сургуте и Ханты-Мансийске, согласно дорожной карте, в сургутском центре пересадкой органов смогут заниматься уже с 2018 года. Для этого необходимо завершить реконструкцию хирургического корпуса СОКБ, где и будет базироваться центр. Анестезиологи, хирурги и неврологи уже прошли соответствующее обучение и готовы к подобным операциям.

– Проблема трансплантации органов в России чрезвычайно актуальна. В округе ситуация усложняется тем, что на нашей территории нет такого учреждения, где бы занимались пересадкой органов. Конечно, наши пациенты получают такую помощь в федеральных центрах. Но рациональнее было бы создать подобный центр на своей территории. В 2014 году правительством Югры дано поручение о создании такого учреждения. Мы уже получили лицензию на забор органов, сейчас ждем включения нашего медучреждения во всероссийский список учреждений, в которых возможно изъятие органов. Все это будет решено в ближайшее время, – поясняет «Сургутской трибуне» профессор, главный хирург Сургутской окружной клинической больницы Владимир Дарвин.

Для забора и транспортировки биоматериала уже есть необходимое оборудование. Все учреждения РФ, работающие в области трансплантации органов и тканей, в своей работе тесно взаимосвязаны.

– Может получиться, что сургутскому пациенту, по данным исследований, подойдет орган донора из Екатеринбурга, к примеру. В таком случае мы можем «получить» этот орган. Так же могут обратиться и к нам. Мы уже налаживаем контакты с коллегами из российских центров.

В югорском Центре трансплантологии будут осуществлять забор целого ряда органов (мультиорганное донорство), будь то почка, печень или поджелудочная железа. При необходимости, говорят хирурги, даже сердечно-легочный комплекс можно пересадить.

– С точки зрения медицины сама по себе пересадка органов – операция не такая уж сверхсложная. Специалисты СОКБ (хирурги, неврологи, анестезиологи, реаниматологи) участвовали в таких операциях во время обучения и потенциально могут делать это на базе нашего центра, – поясняет Владимир Дарвин.

Ежегодно в России пересаживают около 800–1000 почек и порядка 200–300 – печени. При этом на один миллион жителей в нашей стране приходится только пять потенциальных доноров

Вопрос в осознании

Сегодня Россия является одной из тех стран, где донорство органов является одним из самых малоразвитых видов медицинской помощи пациентам. Как говорят врачи, загвоздка не в лекарственном обеспечении, не в профессионализме врачей и даже не в материально-технической базе. Основная проблема – нехватка донорских органов. Потенциальным донором может стать либо родственник человека, которому, к примеру, необходима почка или печень, либо человек умерший (трупное донорство), и здесь два типа доноров – асистолический донор либо пациент, у которого зафиксировали смерть мозга.

– С точки зрения медицины человек с установленным диагнозом «смерть мозга» подходит для забора любого органа. У асистолического донора, то есть пациента, у которого остановилось сердце, можно взять только почку, и то в кратчайшие сроки. Родственным донором может стать только человек, родственный  «по крови». Для этого также необходимо проводить различные исследования на совместимость тканей органов, – объясняет Владимир Дарвин.

Отдать орган – благая миссия

Здесь необходимо понимать, что пациент, которому поставили диагноз «смерть мозга», уже неизлечим, то есть он фактически труп. В мире не было ни одного случая «оживления» при диагностированной смерти мозга. В подобном состоянии, подключенный к аппаратам, протезирующим функции органов жизнеобеспечения, он «пролежит» в реанимации еще какое-то время, а затем остановится и сердце. Однако с этической точки зрения родственники пациента с диагнозом «смерть мозга» могут оказаться «ошарашены» такой новостью и воспримут предложение врачей о заборе органов в штыки.

– Необходимо объяснять людям, что «смерть мозга» – это и есть смерть человека (даже если у него продолжает работать сердце)! Я положительно отношусь к донорству органов, потому что, когда человек умирает, от него ничего не остается на этом свете. Но если он отдаст свой орган, то часть его будет продолжать жить в другом человеке. Более того, он может спасти жизнь этого человека, которому подошел бы его орган, – делится своим мнением главный хирург СОКБ Владимир Дарвин.

Отметим, что в России действует презумпция согласия на донорство органов. То есть если человек при жизни не изъявил отказ от донорства органов (делается это нотариально, с внесением соответствующей информации в медицинскую карту), то с юридической точки зрения медики могут после смерти пациента изъять у него необходимый орган, не спрашивая разрешения родственников. Однако...

– Мы понимаем, что закон в нашей стране именно таков, но все равно риск, что в нас могут полететь камни от родных умершего, очень велик. У людей до сих пор срабатывает годами формировавшаяся реакция отторжения, потому что долгие годы казалось, что донорство органов – это нечто не совсем естественное. Но, наоборот, это значительный прогресс науки и медицины! Ведь умершему этот орган уже не нужен, – объясняет Дарвин.

Добавим, что сегодня на один миллион жителей России приходится лишь четыре-пять потенциальных доноров. Остается только догадываться, сколько человек умирают, так и не дождавшись здоровой почки или печени. В Европе, где большая часть проживающих поддерживают донорство органов, на миллион жителей приходится от 30 до 40 доноров.

Как вы относитесь к пересадке органов? Согласились бы сами стать донором, учитывая, что в России действует презумпция согласия?

Ольга Белова:

– Если мои органы спасут кому-то жизнь, то это самое большое доброе дело в жизни, которое я смогу сделать, даже если это будет после смерти. Я не понимаю людей, которые выступают против трансплантации органов. Какая разница: похоронят нас с одной почкой или с двумя, к примеру?

Дарья Давыдова:

– Насколько я знаю, часто после смерти человека его родственники с криками «Не смейте резать!» пресекают все врачебные попытки спасти кому-то жизнь за счет уже не нужных человеку почек или еще чего-то. Лично я была бы не только не против, но и за. Мне ведь будет на тот момент все равно.

Ольга Сабитова:

– Чудесно, что наука сейчас к этому пришла. Пересадка органов может спасти жизни. Я к этому отношусь крайне положительно.