Геолог из рода казаков

Как бы то ни было, Тверетины осели на земле сибирской  и пустили прочные корни. Наш герой Юрий Ефимович Тверетин по отцовской линии из рода священника Иоанна Тверетина, образованного человека. Чем же славен был Иоанн, живший в селе Юганское? Да тем, что один из первых в XIX веке здесь, на севере, начал сеять рожь,  ячмень, пшеницу и получать хорошие по тем временам урожаи. О селекционных семенах, устойчивых к морозам, сорнякам и  насекомым-вредителям и речи не было тогда. А еще он составил русско-остяцкий словарь и открыл школу при церкви.
 
Манили огни буровой
Его потомок Юрий Ефимович родился в селе Локосово за год до начала войны. Все тяготы военных лет и послевоенного периода знакомы ему не понаслышке. Впрочем, сибиряки  фактически никогда не знали ни лаптей, ни голода: как  ни суров здесь климат, природа щедра своими дарами. Тайга и накормит, и обогреет. Да и Обь-кормилица рядом. Богата югорская земля, но и труда спрашивала по-богатому. Страда круглый год.  Весна -лето-осень – работы в поле, огороды, сбор грибов-ягод, и круглый год – рыбалка. Наш герой – житель  сельский, сызмальства к крестьянскому труду был приучен. И кто знает, может, так и остался бы он простым деревенским жителем, если бы в пятьдесят седьмом не высадился на берег Оби  первый десант геологов. А в следующем году рядом с Локосово высадился второй десант из Колпашева.

– Это была бригада мастера Лазаренко, с ним приехал его брат, Капустин с супругой, все молодые, –  вспоминает Юрий Ефимович. –  Установили недалеко буровую, и пошла работа!

 К тому времени наш герой окончил восьмилетку. Можно было бы податься в ремесленное, но парень решил получить полное среднее образование. В Локосово десятилетки не было, пришлось ехать в Сургут. Это была обычная по тем временам ситуация, когда подростки из отдаленных деревень отрывались от отчего дома, чтобы продолжить учебу. Проживали обычно в интернате. В Сургуте в те годы подобного учреждения не было, и Юрку приютили дальние родственники: живи, коль надо, как говорится, в тесноте да не в обиде.
На зимних каникулах подросток вместе с другом-односельчанином вставал на лыжи и отправлялся в Локосово. Путь был неблизкий – сто километров.

– Мы ходили по конной дороге, знаете что это?  Ага…  Встанем с ним засветло, и пошли, мороз – не мороз.  Привычные были, ничего не боялись. Сколько раз попадали в метель-буран, бывало, не зги не видно. Идешь, лицо разгорится от ходьбы, снег тает и стекает. Встанем, варежками оботремся и дальше ходу. Подходим к Локосово – горят огни буровой. Так красиво, а там люди – туда-сюда снуют, работают. Грохот стоит. Вот это меня и привлекло.

Не все измерялось рублем
Привлекли не только огни вышки – геологи в начале шестидесятых были овеяны почти героическим ореолом. Они не сходили с передовиц газет и журналов, о них слагали песни, молодежь штурмовала горные и политехнические институты, чтобы влиться в ряды романтиков с рюкзаками за плечами. Шестидесятые –  время  бесстрашных трудоголиков, время «таежных чудаков», время бескорыстных. Нет, были, конечно, среди них те, кого манил длинный рубль, были и прожженные циники, вроде Андрея Гурина из к/ф «Территория», но чинковых, баклаковых и монголовых было неизмеримо больше. Будь это иначе, не было бы большой нефти и мощнейшего освоения Западной и Восточной Сибири, Арктики, и не были бы мы первыми в космосе, если бы все измерялось рублем.
По окончании десятилетки парень отправился в Тюмень и подал документы в ПТУ №7, так называемую «семёрку». Раньше это было элитное училище, настоящая кузница кадров для буровиков и геологов. Получил специальность дизелиста-машиниста буровых установок. Юрий видел себя уже на буровой в спецовке, но не тут-то было. Пришла она, такая  долгожданная и желанная – повестка в военкомат, и парня забрили в армию. Через три года вернулся в родные места и устроился в экспедицию объединения «Обьнефтегазгеология».  Когда надел спецовку с соответствующей надписью, испытал невероятную гордость – влился в строй героев и романтиков, о которых говорит вся страна.
Конечно, парень видел, как трудятся люди на буровой, и прекрасно понимал, что геология – профессия трудяг. Здесь романтика помножена на тяжелый физический труд. Люди случайные в ней не задерживаются. Работать приходится  и в зной, и в стужу, и под проливным дождем. 

– На такую работу рвачи не шли, а если и шел кто за длинным рублем, так его презирали. На буровой работать надо было ого-го как – это же непрерывный процесс!  Вышки ставили у черта на куличках, где ни дорог, ничего! Если что-то сломается, сами на месте ремонтировали, кумекали, как заменить деталь. Бурение – процесс непрерывный, остановить его нельзя.  

С родной экспедицией Юрий Тверетин исколесил весь Сургутский район, участвовал в открытии более 50 месторождений. Набрался опыта, работая под началом таких легендарных геологов, как Иван Васильевич Гаврилов и Фёдор Николаевич Агафонов. Своим учителем и наставником он по сей день считает Николая Егоровича Перепелюка. Легендарный геолог был для него маяком в пути.  

– Николай Егорович прошёл большую профессиональную школу, от рядового работника до главного механика. И у меня была такая мечта, – признается Тверетин.

А потом был Афганистан
Сегодня мало кто знает, что советские специалисты, в том числе и геологи, работали в Афганистане задолго до военного переворота и боевых действий – с конца пятидесятых. К началу 1970-х при их непосредственном участии было открыто пять газовых и газоконденсатных месторождений.
Год 1971-й. Юрия Тверетина с коллегами направляют в Мазари Шариф – один из древнейших и красивейших городов Афганистана. Поселили советских специалистов в  специально отстроенные для этого двухэтажные общежития. По сути это был обособленный городок. Сам Мазари Шариф  поразил югорчанина великолепием мечетей, пестротой базаров и резким контрастом богатства и нищеты. Впрочем, на экскурсии времени у советских специалистов фактически не было. Работали геологи  вахтовым методом, по 12 часов в смену. График и ритм работы были привычными, но вот жара и пыль просто убивали, вспоминает Юрий Ефимович.

– По мне, так лучше работать в мороз, – смеется Тверетин. – Климат там жесткий был: зимой морозы, но без снега почти, а летом зной. Но ничего, выдержали все! Мне снег снился по ночам, будто иду с другом домой в Локосово, а вдалеке огни буровой горят… Конечно, непросто было там: чужая страна, другие обычаи, одежда непривычная: тюрбаны на голове, рубашки до пят, все бородатые, женщины закрыты. С нами работали мастера-афганцы, учились в СССР и по-русски более-менее разговаривали. Но в основном мы все через переводчика говорили. Местные относились к нам тогда хорошо, с уважением.

Три года отработал сибиряк в Афганистане. Вернулся и… поступил в техникум. Дипломированного специалиста определили на должность механика, а вскоре повысили до главного механика объединения «Обьнефтегазгеология». Вот и сбылась  мечта, к которой  Юрий Ефимович упорно шел все эти годы.
45 лет отработал в геологии Юрий Тверетин. Он признается – работал бы и дальше, да пришли иные времена.  После долгих реорганизаций, пертурбаций его родное предприятие, когда-то круто изменившее ход истории не только заштатного сибирского городка, но и всей страны, фактически прекратило свое существование.  Впрочем, это уже совсем другая, скажем деликатно – новейшая  история России. А Родина не оставила без внимания трудовую доблесть нашего героя.  В числе  множества почетных  грамот и благодарственных писем – Почётный  знак «Отличник разведки недр», медаль «За освоение недр и развитие нефтегазового комплекса Западной Сибири» и орден «Знак почёта».