Горькая память войны

Юная поросль сургутян мало что знает о страшных тридцатых годах прошлого столетия. А ведь только по официальным данным, в те годы в Сургут и Сургутский район были сосланы девять тысяч переселенцев. Уже к 1932 году спецпереселенцы — по большей части из крестьян — составляли почти половину населения. Лагеря сосланных семей появились практически возле каждого села. Как жилось этим людям — без паспортов, без каких-либо прав, без мало-мальски человеческих условий, нам даже невозможно представить. 

Объявленные государством врагами народа, они, полуголодные, в залатанной одежде и обуви, выживали, тяжко трудились, раскорчевывали поля под посевы, налаживали пахотный и сенокосный инвентарь, спешно строили землянки, избы-времянки, чтобы не остаться в лютую зиму без жилья. На работу и с работы шли по подъему флага или удару колокола, часов-то не было. За опоздание —  штраф, за повторное можно было угодить под суд.  Ссыльные горько шутили: 

«Дальше Сибири не сошлют»
Семья Фарносовых — из спецпереселенцев, родом из Свердловской области Талицкого района, деревни Тарасово. Но наш герой — Лазарь Лукич — считает себя коренным сургутянином. Ему было три года, когда семью сослали в Сургутский район. Он не помнит долгой скорбной дороги на чужбину, но первая сургутская зима запомнилась навсегда.  
— Тогда морозы стояли, не чета сегодняшним! — вспоминает Лазарь Лукич. 
Мужчине 92 года, но память ему не изменяет, далекое прошлое встает перед ним так, как будто все это было вчера.
—  Разве это морозы сейчас! Тогда деревья от мороза лопались и «стреляли» так, будто кто бичом щелкает. Ох и намерзлись мы в первую зиму, от печки не отходили. Сыро было, холодно и голодно. Многих детей и стариков схоронили тогда.
Поселок Песчаный, где обосновалась ссыльная семья Фарносовых в тридцатые годы, со временем стал для Лазаря Лукича родным.  Здесь он рос, играл с местной детворой в лапту, бегал на рыбалку, ходил в школу. Довоенная детвора, с ранних лет приученная к нелегкому крестьянскому труду, была самостоятельной. И в свои 9–10 лет наравне со взрослыми работала в колхозе.
Весть о войне прилетела в поселок, как черный вихрь. 
Селяне, побросав дела, сбежались на центральную улицу. Бабы, подавляя крик, выли, мужики сурово молчали. Лишь беспечная ребятня носилась с воинственными криками: вот мы зададим фашисту жару!
Лазарь Лукич хорошо помнит этот день, шел ему тогда десятый год.

Есть в кинематографе такой термин — «уходящая натура». Он применяется, когда нужно запечатлеть момент, который вот-вот исчезнет. Навсегда. Наши ветераны, наши фронтовики — они уходят один за другим, унося с собой горькую память отгремевшей эпохи. И потому нам сегодня крайне важно сохранить и передать ее грядущим поколениям. Без пафоса, без громких, цветистых фраз и фанфарного громогласия: честным, простым, ясным словом. Чтобы помнили…

…В сорок втором в один строй с местными мужиками на защиту Родины встали и спецпереселенцы. Они не стали таить обиду и злобу на страну, которая так немилостиво с ними обошлась, простив ей все издевательства и унижения, простив уничижительное клеймо.
Из ссыльной семьи Фарносовых на фронт ушли двое сыновей. Вернулся лишь один — старший брат Иван. Средний Григорий пропал без вести.  Последнее известие о том, что он ранен и направляется в тыл, в госпиталь, семья получила в сорок четвертом.
— Друг его писал, что Григорий получил тяжелое ранение в руку и что его отправили в лазарет, — рассказывает Лазарь Лукич. —  Но по пути машину с ранеными бойцами атаковали немецкие самолеты, разбомбили, так что и собрать ничего нельзя было.  И с тех пор ни одного письма: ни слуху, ни духу.  До сих пор считается пропавшим без вести. 

Все так жили…
На фронте — ад, но тем, кто трудился в тылу, было не легче. Старики, бабы, дети работали за троих — по 15–18 часов в сутки — в поле, в рыболовецких артелях, на производстве. Ни выходных, ни праздников.
В Песчаном в те годы уже был организован колхоз, где выращивали картофель, капусту, была своя животноводческая ферма. Дети, подростки работали в основном в поле, на сенокосе, пасли коров. Те, кто постарше, трудились в рыболовецких артелях. В поселке, к слову, было развито и небольшое производство, где делали плашкоуты, лодки, мебель.  
— Я работал на мебельной — мы выпускали шкафы, табуретки, столы, буфеты. А осенью нас отправляли копать картофель, свозить его на подводах в овощехранилище. Мы — ребятня — старались попасть на подвоз, чтобы, значит, лошадьми управлять. Едешь на подводе, весь такой важный, гордый, а как же — такое дело тебе доверили! — смеется Лазарь Лукич. — Ну а летом, знамо дело, на прополке, на покосах. Жили неплохо, не голодали, потому что работали. Да разве ж можно в Сибири голодать? Земля-то богатая: тайга полна ягодами, грибами, орехами, знай не ленись! А река? Рыбищи не выворотить было.  Да и у нас в колхозе  председатель хозяйственный был, он думал о людях, трудоднями не обижал. Да, заставлял крепко работать, особенно в страду, надо — и ночью поднимал.  Но и отдых давал людям, отпускал, кому надо было по хозяйству управиться, то да се. 
Каждый раз, встречаясь с людьми уходящего поколения, я не перестаю поражаться их невероятному простодушию, что ли. Они лихолетье и тяготы войны переносили без жалоб, без упреков, без озлобленности на судьбу.  По-крестьянски мудро рассуждали: да нешто мы одни так жили, так жила вся страна. 
...О том, что война закончилась, Лазарь узнал спустя четыре дня после Победы. Так случилась, что в начале мая подросток с рыбацкой артелью работал на противоположном берегу Оби.
— Нас туда переправили на лодках, мы рыбачили — неводили, жили в избушке, как на острове. И как-то вечерком смотрим — мужик на лодке к нам гребет и что-то кричит, а что — не разобрать. Он причалил, сошел на берег и орет: «Вы тут сидите со своими неводами и знать ничего не знаете — война-то закончилась. Победа, победа!». Вот так 13 мая 1945 года я узнал, что мы победили.
Война, страшная, жестокая, кровавая, не обошла ни одну семью. Сколько их, простых людей, вынесли на своих плечах тяготы военного времени, оставаясь незамеченными…  Сегодня их по пальцам пересчитать — и тех, кто прошел фронт, и тех, кто трудился в тылу.