Помню… Было!

Каким запомнился город в далекие 80-90-е годы, вспоминать и грустно, и радостно. В Сургуте живу почти сорок лет. Было всякое. Из детской памяти, словно строчки из дневника, всплывают самые яркие воспоминания. Это не претензия на краеведческие исследования, это просто воспоминания мальчишки, привезенного родителями в северный город, которые хотели в течение пары-тройки лет поправить здесь свое материальное положение, а остались в Сургуте на десятилетия.

Приехали...
В 1981 году летом папе дали вызов. Был такой термин во времена освоения Севера. Чтобы попасть в Сургут, нужно было, чтобы какая-то организация прислала письмо, что для работы необходим именно этот человек. Поехал. Лето заканчивается, мама меня со старшим братом – в охапку, и трое с половиной суток на поезде. Тук-тук... Мне весело, брат книжки читает, а мама, как сейчас помню, ехала сосредоточенная. Приехали. Батя встречает в бушлате, сапогах. Загружает нас в вахтовку – и по грязи, в холод (на дворе уже конец августа), везет по колдобинам в коттедж! С гордостью говорит:  «Мы будем жить в коттедже!». Ну, и ладно, не в сарае же.
Приезжаем, а там вагончик из двух частей. Кстати, потом стало понятно, почему отец встречал нас в кирзовых сапогах. До жилища он нас на руках нес, ибо лужи были огромные. Заходим в потемках – а там две комнаты, есть туалет (!) и кухня. Ванны, как понимаете, нет, вода в кране только из батареи. Жуть в доме холостяцкая…. Отец радостно достает бумажный пакет из-под макарон и протягивает нам: «Я вам ягоды припас местной. Вкуууусная!». Мы, дети юга, чья черешня, абрикосы, виноград и арбузы еще чувствовались на губах, радостно хвать ягоду – и в рот. А это была клюква и брусника. Понимаете?!  Легли спать. Мама всю ночь не спала. В какую жуткую холодную дыру с юга Украины занесло! А под обшивкой потолка всю ночь крысы бегали...

Поселок СУ-28
Коттедж был у черта на куличках. Это по нынешним временам рядом, а тогда до города, который был, словно разодранный ломоть хлеба, ехать было по бетонке час. Начинался он с того места, где сейчас магазин «Медвежий угол» и уходил аж до 17-й колонии. Зимой заметало снегом по окна, а летом лужи и деревянные помосты, чтобы совсем не утонуть. Естественно, ни о каких магазинах не было и речи. Их в те годы и так было всего десяток на город.
Воду питьевую в наш городок из сотен домиков всех мастей: балки, «коттеджи», «бочки» – привозили цистернами. Дорог как таковых не было. Были эти строения и между ними перемотанные черной дурно пахнущей пленкой трубы отопления. Если услышал гудок, быстрее бежать. Не успел (был на работе) – семья осталась без питьевой воды. Набирали воду во все, что держало жидкость. Считалось престижно иметь алюминиевую флягу из-под молока на 50 литров. Мужики наберут полную и прут до дома. Каждый себе. Но сделать запас было полдела. Потом она еще должна была отстояться день-два, и потом только можно было суп варить и чай кипятить.

Развлечения
До школы мне надо было ждать еще три года. Первое и самое интересное развлечение – сбежать из поселка, на перекладных доехать до аэровокзала и смотреть на самолеты. Второе, не менее интересное, – кататься на деревянных плотах в котловане. И самое вкусное – сходить на хлебозавод за горячим батоном. Естественно, их там не продавали, но мы с собратьями по поселку выпрашивали их у грузчиков. Иногда давали. Были еще походы в лес с родителями за грибами. Но самое интересное было, когда отец брал на работу. Особенно на объекты, которые он строил. К слову, приехал он тогда на руководящую должность. Был прорабом. Потом начальником участка, а впоследствии стал начальником одноименного поселка. СУ-28 – это строительное управление №28.

Девять месяцев – это не про беременность
Начало 1980-х было бумом стройки. Изначально в городе плиты под первые железобетонные дома были привозными. Потом были организованы, кажется, два-три ЗЖБИ (завода железобетонных изделий). Они были безвозвратно утрачены, но одному была судьба возродиться под брендом Сибпромстроя.
Дома, детсады, школы росли как на дрожжах. Отец строил, а мама была мастером ОТК. Проверяла качество стройки перед сдачей дома в эксплуатацию. Дома в те годы строили ровно девять месяцев. С момента появления котлована и до получения ключей новоселами.
Строили, кстати, не только для жителей, но и для военных. Наверное, мало кто вспомнит, но в районе дачного кооператива «Виктория» был военный городок. Туда меня и брал отец на целый день. Это было целое событие. И на стройку посмотреть, и военных увидеть, и по плацу походить. А в обед – в лес сходить за белыми грибами. Ходили как раз туда, где теперь наша дача стоит. У военных с обеспечением продуктами было лучше, чем везде. Обедом всегда кормили в офицерской столовой. Отец был начальником участка. Накрахмаленные скатерти, солдаты-официанты. Были и овощи, и свежая картошка (почему – об этом ниже), и мясо, а не тушенка. У военных был свой свинокомплекс и коровник. Семилетнему пацану впечатлений было масса. Это не по поселку шататься.

Дефицит
Этим словом называли практически все. Ну так вот, возвращаясь к офицерской столовой. В те годы картошка была только у местных. Они ее выращивали в пойме Оби на другой стороне реки. Купить ее было невозможно. А в магазинах все сушеное. Прям все! Лук, свекла, морковь и, конечно же, картошка. Она, кстати, была в двух агрегатных состояниях. Сушеными брусочками и навроде сухого пюре – в виде пластинок. Свежие овощи были только ближе к осени и в начале зимы. Из мяса – только тушенка. Правда, был еще магазин «Дары природы». Там было мясо оленя, лося, дичь. Но народу, приехавшему осваивать Север, не были понятны такие деликатесы. Но и мяса толком там не было, были рога и копыта. Свежее мясо было жутким дефицитом. В 1984 году его купить было нельзя, можно было только «достать». Ближе к 1990-м курятину можно было уже привезти из Тюмени. Там как раз появились первые птицефабрики. Но снабжение было очень плохим.
Связь с «большой землей» была только самолетом и поездом. Автомобильное сообщение было вначале до станции «Юность Комсомольская», а потом до «Демьянки». Там машины загружали на железнодорожные платформы и сутки-двое везли до станции «Островная». А далее зимой – по зимнику через Обь, а летом – паромом. Летом из города выехать или попасть обратно тоже было тяжело. Транспорт не справлялся. Поэтому билет на поезд или самолет тоже был дефицитом. Про одежду или мебель вообще речи не было.
Было, конечно, все. Но снабжение шло через ведомственные орсы (отдел рабочего снабжения) – это структура, через которую можно было купить относительно все. Даже понятие было «орсовкие магазины». Там были и югославские сапоги, и чешское пиво, и румынские гарнитуры. Но опять же – по записи. Книги тоже были дефицитом.

Старый рынок
Кстати, в те годы в городе был и процветал колхозный рынок. Находился он как раз на том месте, где сейчас стоит «Старый Сургут». Деревянные ряды, дощатые помосты, крыши, покрытые шифером и поросшие мхом. Отапливаемых помещений не было, все продувалось ветром круглый год. На рынке было почему-то все. И шапки меховые, и мясо, и даже иногда свежие овощи. Но цены были даже при северных зарплатах космические. А еще были вкусности. Типа кураги или изюма. Бойкая торговля была по выходным дням. Самым моим любимым отделом был аквариумный. Живых рыбок продавали даже в лютый мороз. Аквариумы закутывали в одеяла, а воду грели кипятильниками. Ходил каждое воскресенье посмотреть на эту живую красоту.

Буря в пустыне
Возвращаясь к застройке города, стоит отметить, что львиная его часть построена на болоте. Там, где сейчас магазин «Престиж», было огромное болото, где собирали клюкву. Весь город строился на намывном песке. Рылся котлован, вывозили торф и засыпали песком. Забивали сваи, и шло строительство дома или школы. В те годы необходимо было максимально обеспечить нефтяников и рабочий народ жильем, и о благоустройстве речи не было. Зимой нормально, но, как только сходил снег и все просыхало, при малейших порывах ветра начиналась песчаная буря. Как в пустыне. Песок был везде. В глазах, обуви и одежде. Если оставалось открытым окно, то в квартире гарантированно все было в песке. И не важно, на каком этаже. Жителей девятого этажа это тоже не спасало. Город летом был желто-бело-розовым. Желтым от песка, белым и розовым – от цвета фасадов домов. Может, оттуда у нас пошла мода красить пресловутые заборчики?
Только в середине 1990-х мэр города Александр Сидоров начал масштабную кампанию по озеленению. Все, что было не в бетоне и асфальте, засыпали торфом, иного грунта у нас нет, и засевали травой. Тогда же начали появляться и древесные насаждения. Береза или сосна росли медленно, а жители хотели город-сад сразу. Тогда и было принято решение высаживать быстрорастущие тополя. Наверное, на тот момент это было правильное решение. Сейчас, увы, понятно, что кроме быстрого озеленения, тополь дает в нагрузку и пух. Он сейчас, видимо, мстит за исчезнувшие пыльные бури. Сейчас же тем березам, что растут на улице Мира или Энергетиков, как раз по 25-30 лет. Они свидетели начала эпохи озеленения города.

Дом – школа – каникулы
В школу я  пошел в 1983 году. Транспортировка из поселка в школу и обратно было приключением. Вывозили нас «вахтовым» методом: в «КамАЗ» с пассажирской будкой детвору сажали утром и везли в близлежащую школу. Самая близкая была в районе НГДУ, шестая. В обед – обратно. Если вторая смена, то в обед туда, вечером обратно. Бывало, отменят урок и шатаешься по району, ждешь «вахтовку». А если опоздал, то пешком до дома или обратно. Никто никого не ждал. Промаялся я относительно недолго. Всего два года.
Каникулы проходили весело. Родители старались отправить нас на юг. И не важно было, куда. В основном это были пионерские лагеря на море. Я всегда шучу, что мое детство было лагерным. Очень часто меня отправляли на две-три смены, то есть на все лето. Это была обычная практика тех лет. Предприятия всячески помогали своим сотрудникам вывезти детвору на солнце и за витаминами.
Наверное, это было правильно. В те годы в городе совсем не было развлечений для детей. Был, правда, куцый парк развлечений с парой-тройкой аттракционов и колесом обозрения. И было еще уникальное кафе «Сказка», там же, в районе НГДУ. Уникально оно было по трем причинам. Первое – отменная кулинария, мороженое и пирожные. Второе – доступность и, самое главное, вход был строго для детей и родителей. Рядом с кафе был офис Сургутнефтегаза, а столовых не было. Командировочные всегда пытались зайти в «Сказку» на обед, но вход для них был закрыт. Мы же частенько всем классом промышляли этим: «Вам – обед, нам – мороженое». Второе детское кафе открылось спустя десять лет. «Кораблик» был построен в виде корабля и находился на берегу реки Саймы. Сейчас оно перестроено под офис Северавтодора.

Прощай, балок!
Жилья в середине 1980-х строили очень много и очереди как таковой не было. Люди переселялись спустя три-четыре года после приезда в город. Кто выдерживал этот срок в поселках и не уезжал, не стерпев нечеловеческих условий, вскоре становился счастливыми обладателями северных квадратных метров. Так случилось и в моей семье. Все произошло так быстро и неожиданно, что как-то даже не запомнилось. Но точно помню, что к моменту, когда я вернулся «вахтой» со школы в мае 1985 года, родители ждали только меня, чтобы уехать в новую квартиру. В балок я даже не зашел. Но зато был приятно удивлен новому месту, где предстояло жить уже долгие годы, – на улице Энергетиков. Но были трагические переезды моих соседей, которые на всю жизнь остались в памяти.
Временные поселки строились как попало, и никто особо не заботился о безопасности. В 1984 году, летом, в поселке произошел пожар. Тогда было очень жаркое и сухое лето. А  все дома были деревянные, утеплялись минватой. Крыши были из рубероида. И вот загорелся один сарай. Ветер был сильный, и пошла стихия по крышам... Один дом горел максимум пять минут, и пламя перекидывалось дальше. Газовые баллоны каждую минуту взлетали в небо, как салюты, и падали рядом. Тогда много людей погибло. Но об этом старались не говорить. Чтобы спасти поселок, трактором сносили дома целыми улицами. Это помогло. Еще неделю стоял жуткий запах гари, и торчали остовы выгоревших домов. А дальше, ближе к осени, сургутяне стали возвращаться из отпусков, и еще в самолете объявляли: тем, кто жил в нашем поселке, выделено новое жилье. До нашего дома огонь чуть-чуть не дошел. Возможно, это событие и стало причиной скорого расселения СУ-28. Признаться, видеть эту огненную стихию было страшно и жутко. Тогда сгорело несколько сотен домов.

Ушедшая история
Благодаря переезду на улицу Энергетиков мне удалось хоть одним глазом, одним мгновением запомнить тот самый старый город, копия которого частично находится в одноименном историческом комплексе. Большие старые, слегка покрытые мхом дома. Деревянные тротуары, старые косматые и ароматные весной черемухи и сладкая малина у каждого дома. Алые кусты диких пионов и оранжевые лилии в каждом палисаднике. А еще огороды, как в деревне, у каждого дома – с картошкой, капустой и огурцами.
Гулять по этим улочкам было одно удовольствие. Еще было интересно заходить в старые магазины. Магазин «Коопторг» особенно запомнился. В нем было все каким-то древним и сказочным. Даже от дверного засова и кованой щеколды, на которую он закрывался, веяло стариной. А резные сибирские наличники! Такого сейчас, наверное, даже в глухой деревне не найти. А тогда мне, третьекласснику, было все интересно. Такой архитектуры я не видел в селе у бабушки на Украине, и, конечно же, в рабочем поселке.
Тогда же мне стал доступен и кинотеатр. Единственный тогда очаг важнейшего из искусств располагался как раз на том месте, где теперь парковка у Мемориала Славы. Со стороны улицы Гагарина. Старое бревенчатое здание с рисованной афишей и жутко скрипящими откидными сиденьями. Любой скрип – и звука не слышно. Поэтому мы с пацанами сидели как мыши, чтобы все услышать.
Прошло еще пять лет, и этой старины не стало... Не стало рынка, старых домов, черемухи и пионов. Их место заняли каменные дома современной эпохи.
Кстати, тогда же исчез еще один символ индустриализации – деревообрабатывающий завод. Он находился на берегу Оби. Лес для него сплавляли по реке. А принимали его на причале под номером ноль. От той эпохи в истории города остался только одноименный фестиваль музыки «Нулевой причал». Находился он как раз на том месте, где сейчас перекресток улиц Энергетиков и Югорского тракта. Мы ребятней любили ходить на причал, смотрели, как швартовали и доставали из воды сплавы из древесины.
Из той старой эпохи запомнился еще один случай. И опять пожар. Окна нашей квартиры выходили на Краеведческий музей. Тогда он располагался целиком в старинном доме. Впоследствии мне стало известно, что это дом купца Галактиона Клепикова, а позже – первая Красная школа Сургута. Музей загорелся поздним вечером, спасали его несколько нарядов пожарных. Отстояли. А в музее опять старина, как и все вокруг. Сильное впечатление тогда произвели огромные кости и зубы мамонта. Тогда это здание было углубленно в исторический слой. Сейчас же гордо красуется отреставрированным и восстановленным.
Спустя каких-то пять лет, в 1990 году, от этого старого и слегка наивного деревянного Сургута практически ничего не осталось. Все заняли панельные дома – символ нового города. Которому тогда исполнилось в новом статусе всего тридцать лет…