Счастливый геолог

С Натальей Никульшиной, дочерью знаменитого геолога, почетного жителя Югры Льва Ровнина, я познакомилась в Музее Героев – есть такой в Москве. Наталья Львовна передает в фонды музеев архивные материалы, личные вещи своего отца. Сотни экспонатов, рассказывающих о судьбе первооткрывателя. Часть личных вещей хранится сегодня в Ханты-Мансийске, в Музее геологии, нефти и газа.

Его жизнь вместила так много, говорит Наталья Львовна, что материалов хватит на несколько музеев.

– О Льве Ивановиче, чья «Звезда» установлена на фасаде Музея геологи, нефти и газа в Ханты-Мансийске, наша газета не раз писала. Но какие-то очень важные детали и обстоятельства порой от журналистов ускользают. Вы знаете, наверное, самое важное…

– Самое важное то, что папа был счастливым человеком. Он на всю жизнь влюбился в геологию, был ей верен и с такой же страстью любил свою Лидочку, мою маму, прожил с ней шесть десятилетий и на склоне лет признавался жене в любви в стихах. Это была школьная любовь. Однажды Лидочка спросила у Левы: читал ли он «Два капитана» Каверина? Отец не читал. «Пока не прочитаешь – дружить не буду», – поставила она условие. Отец залпом проглотил книгу, а там как раз описаны две профессии – геолога и летчика. В летчики отца не взяли по здоровью, а вот на геологический факультет Саратовского университета он легко прошел. К этому времени папа прочитал «Занимательную геологию» Ферсмана, собрал неплохую коллекцию камней – словом, был подготовлен к профессии.

Он был счастлив и на работе, и дома – согласитесь, такое нечасто встречается. Папа любил ходить на охоту, здорово рисовал шаржи и, будучи уже министром геологии РСФСР, с удовольствием мыл окна и натирал полы. Никакой помощницы по хозяйству в доме не было. Мебель в квартире не менялась по 30–40 лет. Было много самодельных стеллажей под минералы и книги – отец всю жизнь их собирал. Сиделка, которая была с папой последние дни, не могла поверить, что так живет бывший министр. Но папа не придавал особого значения всем этим бытовым излишествам. Любил уют, а в роскоши толка не понимал.

– Он был требовательным руководителем?

– Требовательным, но не позволял себе несправедливых решений. За всю жизнь только одна жалоба на Ровнина ушла в ЦК – кто-то написал, что министр свою дочь по блату устроил на работу в далекую Хатангу. Моя сестра Ольга, геолог по профессии, после окончания МГУ вместе с мужем уехала на Таймыр. Из ЦК жалобщику пришел ответ: если бы все министры устраивали так детей, мы бы жили при коммунизме.

Надо сказать, вся наша семья связана с геологией: мы с сестрой, наши мужья, дети. Мама до самой смерти, до 83 лет, работала. Она известный в стране палинолог, занималась изучением спор и пыльцы и по ним определяла возраст осадочных пород. В 70 лет защитила докторскую, раньше просто не хватало времени, чтобы оформить научный труд. Родителям было очень интересно друг с другом.

– Как они оказались в Западной Сибири?

– Когда отец окончил университет, о Западной Сибири никто еще не говорил. Но он запомнил слова университетского профессора Альберта Олли о том, что Западно-Сибирская низменность будет иметь большое будущее. Слова профессора основывались, конечно, на мнении Ивана Губкина, который еще в 1934 году заявил, что за Уралом «могут быть встречены структуры, благоприятные для скопления нефти».

После университета папу направили в Новосибирск, в трест «Запсибнефтегеология». Он тогда был уже семейным человеком. Маму приглашали в столицу, в аспирантуру МГУ, но она поехала за мужем-геологом в Сибирь. В семейном альбоме сохранилось фото с подписью отца. «Август 1951 г. Новосибирск. Через несколько часов объявят, что назначен в Тюмень. Лида в слезы, а я счастлив». Так отец оказался в нефтеразведочной экспедиции треста «Запсибнефтегеология». Начинал коллектором.

Мало кто в те годы представлял, как образуются нефть и газ, какие сложные процессы происходят в геологических пластах. Отец читал в экспедиции лекции о том, что такое нефть. Люди слушали с большим интересом.

В пятидесятые годы у геологов главным транспортным средством был танк Т-34. С него срезали броню, снимали башню – и таскали на нем громоздкую технику. Всю зиму возили по замерзшим болотам технику, а летом бурили.

В 1952 году отца перевели в Покровскую буровую партию. Село Покровское известно как родина Гришки Распутина. Там родилась моя сестра. У мамы начались схватки, а молоденькая фельдшер не хотела идти к роженице, говорила, что роды ей принимать еще не приходилось. Тогда отец взял ружье и привел ее в дом. Они вместе приняли роды. Отец в любой ситуации сохранял самообладание и находил решение.

– Это свойство, наверное, ему здорово помогло в 1953-м, когда рванул березовский фонтан?

– Это он настоял испытать опорную скважину открытым забоем. Но случилась авария: бригада, сильно понизив давление, нарушила технологию. 21 сентября 1953 года газ рванул и выкинул пятидюймовые трубы на расстояние 200 метров. Многие упрекали Ровнина, что настоял на открытом забое. Отец же был убежден: если бы стали испытывать скважину иначе, ничего бы не получили. А работы на Севере были бы свернуты на многие годы. Ведь к лету 1953 года северные геофизические и сейсморазведочные партии уже были вывезены с площадей работ в поселке Березово, где бурилась Березовская опорная скважина.

Авария стала открытием, а отец получил выговор. Еще легко отделался. Из Москвы тогда приехала комиссия министерства нефтяной промышленности, возглавляемая начальником Главнефтегазразведки Кулявиным, в составе главного геолога Шмелёва и инженера по технике безопасности Лютова. Комиссия, как вспоминал отец, всех сильно напугала, поскольку на Шмелёве была форма работника госбезопасности с голубыми погонами. Приходили мысли, что сошлют сейчас в Магадан. Хотя Березово тоже не Черноморское побережье, куда еще ссылать? Буровая вышка вскоре превратилась в огромную ледяную пирамиду. К сожалению, не обошлось и без жертв: ледяным куском убило инженера Лютова.

Аварийный газовый фонтан наделал много шума в Березово. Местные жители, побросав в лодки свои пожитки, усадив детей, убегали на противоположный берег Северной Сосьвы. В Березово говорили, что поселок обвалится, как только геологи выкачают газ. Отец убеждал людей, что ничего катастрофического не произойдет. Аварийный фонтан долго не поддавался глушению и только в июне 1954 года был задавлен.

Вот при таких обстоятельствах была открыта Западно-Сибирская нефтегазоносная мегапровинция, ставшая крупнейшей в мире.

– Что спустя годы Ровнин считал главным своим достижением в профессии?

– Главное, что ему удалось, – это убедить руководство страны, что надо двигаться на Север. Отец в 24 года стал главным геологом треста «Тюменьнефтегеология». Он определял стратегию поиска. Березовский фонтан подтвердил перспективность недр Западной Сибири. И это была победа отца.

Но оппонентов у Ровнина хватало. Он был очень молод, чтобы спорить с Эрвье, возглавлявшим трест, но он спорил. Говорил, что надо идти в северные широты. А это было, конечно, затратно, хлопотно. Вечная мерзлота, полярные ночи, отсутствие какой-либо инфраструктуры. Отец все эти аргументы понимал, но они его не останавливали. Стучался во все московские кабинеты.

– Идти на Север ему подсказывала интуиция?

– Интуиция в судьбе геолога многое определяет, но если нет знаний – ничего не выйдет. Как говорил отец, необходимо своим интеллектом охватить исторические, геологические критерии и возможности их влияния на процессы формирования крупного месторождения. Отец был очень хорошим геологом. Когда он написал кандидатскую, ему ее зачли как докторскую.

В этом году отметили 50 лет со дня открытия гигантского Уренгойского месторождения. Но мало кто вспомнил, что именно Ровнин спрогнозировал, вычислил это открытие. Я помню, как отец говорил: «Мне стало страшно, когда понял, какие там запасы».

В этом году еще одна значимая для геологов дата: 55 лет назад, 15 октября 1961 года, Сургутская экспедиция во главе с Фарманом Салмановым получила нефтяной фонтан на Усть-Балыке.

Это была знаменитая скважина Р-62 на берегу Юганской Оби. На испытания в Сургут приезжал отец. В те дни шел ХХII съезд партии, и от нефтяников ждали обещанного подарка. Они не подвели. Нефтяной фонтан на Усть-Балыке способствовал рождению Нефтеюганска. У первопроходцев все же счастливая судьба – после себя они оставляют города.

Справка

Л. И. Ровнин (1928–2014) – в 1958–1967 годах главный геолог, заместитель начальника «Главтюменьгеологии». 1970–1987 – министр геологии РСФСР.

При активном участии Ровнина были открыты Шаимское, Усть-Балыкское, Мамонтовское, Сургутское, Самотлорское, Уренгойское и другие месторождения.

Герой Соцтруда, лауреат Ленинской премии. Награжден дважды орденами Ленина, дважды Трудового Красного Знамени, орденом Почета.