Страшно интересно…

Что же неоднозначного в этой выставке, спросите вы?  

«Пессимизм… ощущение галлюциногенного вмешательства… мрак», — отвечают зрители. 
Их можно понять. Не каждый готов прийти на выставку и окунуться в чьи-то ментальные откровения и формалиновые фантазии. Но разве искусство не многолико? Порой мы невольно становимся свидетелями того, как чужая душа плещется в ванне из слез, крови и красок. Дрожит, тревожится, ищет себя, вбирая в губку сгустки тьмы. 
Вот посмотрите: это потерянный человечек со стеклянным взглядом, застывший в космическом пространстве, или, быть может, он лежит во мхах со светлячками? Это автопортрет? 
«Темнота по плечу тем, в ком памяти нет» — работа, названная строчкой из стихотворения Иосифа Бродского, открывает экспозицию и задает тон всей выставке, которая, к слову, для молодого художника Даниила Захарова дебютная. Алюминий, каменная крошка, стекло, клей и акрил — автор смело и с каким-то юношеским задором экспериментирует с материалами и формой. Подпись картин короткая, звучная и ассоциативная — Струп. Работы разные, нервные, резкие, вязкие.  
Сам художник делится, что в его картинах фигурирует тема пустоты. Она, по словам Даниила Захарова, «не может иметь какую-либо характеристику» и «не поддается оценке». Пустота просто есть, но в то же время ее нет. Ее нельзя ограничить или определить.  
Впрочем, с точки зрения физики пространство максимально пусто тогда, когда оно лишено энергии. Удивительно, но ее в картинах 21-летнего художника хоть отбавляй! Некоторые его работы фонтанируют, словно задетая артерия, а другие отправляют нас в топкие дебри размышлений и лесные массивы (например, фактурные картины «Блюз старого цвета» и «Озеро»). Нет, автор определенно не пуст — он в поиске.  
Как ни парадоксально, но в реверансе Ницше и поруганной вечности, в погоне за тем, что означает абсолютный nihil, Даниил Захаров представляет нашему вниманию вовсе не однобокую мрачную сказку, а попытку творческого диалога. С самим собой, с обстоятельствами, со зрителем.  
Ошибочно полагать, что заигрывания с темой смерти ставят клеймо на художнике. Множество великих авторов в своих картинах так или иначе исследовали эту зыбкую плоскость: Василий Верещагин, Илья Репин, Здзислав Бексиньский, Фрида Кало, Франсиско Гойя, Эдвард Мунк, Иероним Босх, Теодор Жерико, Уильям Блейк и т.д. 
«Депрессия», «психоз» и масса других диагнозов смело вылетает из уст ценителей живописи в отношении, скажем так, не очень позитивных художников. А между тем, самый страшный человек в истории писал очаровательные пейзажи…