Священник Тарасий Борозенец: «Украинская власть уничтожает Православие как последнюю связь с русским миром»

Иерей Тарасий Борозенец — клирик храма иконы Божией Матери «Знамение» города Ханты-Мансийска и доцент кафедры истории и философии ЮГУ. Несколько лет назад он был вынужден покинуть Украину, где он вырос, обрел семью и веру, строил научную карьеру. Он рассказал корреспонденту UGRA-NEWS о своем бегстве с Украины, переписывании истории и разрушении УПЦ как последней духовной связи с русским народом.

— Расскажите немного о себе и о том, почему вы решили уехать в Россию?

Я родился в Свердловске в 1975 году, сейчас это Екатеринбург. Когда мне было около пяти лет, мы с родителями переехали на Украину. Там учился, работал, формировался как личность. Создал семью, родились мои первые трое детей. Защитил диссертацию по специальности религиоведение, получив степень кандидата философских наук. Преподавал в ВУЗе.

После Майдана 2014 г. я понял, что там нет будущего для меня и моей семьи. Как раз тогда старшая дочь пошла в школу и началась «антитеррористическая операция» на Донбассе, как ее назвали на Украине. Детям предлагали рисовать рисунки в поддержку воюющей там украинской армии. Я понимал, что эта идеология проникнет в моих детей и они будут воспринимать меня как врага.

Я видел, как формировались русофобские настроения на Украине с начала 90-ых. Когда была провозглашена независимость, советские учебники истории были заменены. В новых изданиях, привезенных из-за рубежа, говорилось о том, что Россия — главный враг Украины, источник всех её бед в прошлом и настоящем. Что Великая Отечественная война — схватка двух диктаторов, двух тоталитарных систем. Победа Советского союза для Украины — трагедия. Что на самом деле наши настоящие герои — это Бандера, Шухевич и прочие националисты, потому что они боролись за независимость Украины.

Я уже по этим учебникам сдавал экзамены в школе, выпускные и вступительные в вуз. Постепенно, изучая историю на студенческой скамье, пришёл к прорусским убеждениям. Повлияли русские корни по матери, русский язык общения в семье, чтение русской литературы и принятие Православия. Вместе с этим я окончательно осознал себя, как русский человек — исторически, культурно, духовно, религиозно.

Вместе с тем, после государственного переворота 2014 г., названного «революцией достоинства», стало понятно, что мне с моими прорусскими взглядами оставаться на постмайданной Украине просто опасно. В 2015 году было принято решение уехать в Россию.

— В чем выражалась эта опасность?

— Я был сторонником Русского мира, публично защищал эту концепцию. Как только произошел переворот, эта идеология была объявлена антигосударственной, враждебной. Те, кто ее защищал, стали приравниваться к врагам народа. После массового расстрела людей на Майдане, после избиения сторонников антимайдана под Корсунь-Шевченковским, после сожжения людей в одесском Доме профсоюзов, расстрелов мирных людей в Мариуполе в праздник 9 Мая и других преступлений стало понятно, что люди моих взглядов находятся под угрозой физического уничтожения. Потом до меня дошла информация, что мной заинтересовались СБУ.

Накануне всех этих событий ко мне обратились студенты-заочники Киевской духовной семинарии, просили почитать им лекции про исихазм, православную аскетику, богословие и философию. Мы с ними встречались, занимались. Они также занимались единоборствами, тренировались. Со стороны виделось так, что я пишу статьи о русском мире и встречаюсь с спортсменами-боевиками. Таким образом складывалось впечатление, что есть некая пророссийская боевая организация, потенциально опасная для новой власти.

Я пережил первый майдан 2004 года, когда относительно бескровно все прошло. Здесь же были перейдена кровавая черта. Кровь полилась полным потоком. Началось все с расстрела на Майдане, до сих пор не расследованного. Потом Корсунь-Шевченковский, Одесса, АТО, когда бомбили и расстреливали мирных людей.

Стало понятно, что тем, кто пришел незаконно к власти, уже нечего терять. Удержать власть они могут только террором и оголтелой пропагандой. Что они не хотят и не будут ни с кем договариваться, учитывать другую точку зрения. Поэтому нужно было спасаться.

— По сути, попытавшись выставить Москву главным врагом, власти Украины взяли курс на самоуничтожение. Почему они пошли на это?

— Когда в 90-е годы Украина обрела независимость, к власти пришла местная партийная элита: Кравчук, после него Кучма. Они взяли на вооружение идею независимости: «Мы за нее боролись и наконец обрели». Хотя им ее просто подарили, но в украинской идеологии это представлено так, будто это выбор, который произошел в том числе, благодаря жертвам всех тех, кто боролся за независимость раньше — Мазепа, Сичовые стрельцы, Петлюра, Бандера, Шухевич и другие. То есть все, кто был против России, — все они были провозглашены героями, потому что вносили свой вклад в достижение независимости от России, которую и обрели в 1991 году.

Элита была заинтересована, чтобы народ забыл общее имперское и советское прошлое, общие ценности и отделился идеологически. Украинская элита хотела контролировать украинский народ через украинскую идеологию. То есть, национализм им был выгоден, чтобы получить в свои руки власть над умами и сознанием масс, которая в свою очередь укрепляла их власть над ресурсами, экономикой страны.

Парадоксально, но все президенты Украины, агитируя за себя, подчеркивали важность хороших отношений с Россией, но как только получали власть после выборов начинали проводить антироссийскую, прозападную политику, продолжали форматировать сознание людей националистической идеологией.

— То есть, пытаясь остаться у власти, элита искусственно создала диких националистов, а в итоге они сами пришли к власти?

— Тут нельзя не рассматривать фактор Запада. Одновременно свои щупальца во все сферы общественной жизни запускали Соросовские структуры (сеть грантов, основанная бизнес-магнатом Джорджем Соросом). Создавались общественные организации, выделялись гранты, на средства которых готовились и внедрялись прозападные кадры, ставились под контроль СМИ. Эту работу курировали американское, британское и европейские посольства.

Дело в том, что в России государство ведет свою самостоятельную внутреннюю и внешнюю политику. Да, есть богатые люди, но они прямо не влияют на власть, на её решения. А на Украине сложился классический олигархат. Самые известные её олигархи — Ахметов, Коломойский, Порошенко. Именно они и сбросили Януковича, финансируя Майдан, осуществляя его информационную поддержку. Все телеканалы, пресса принадлежат олигархам, а кто платит, тот и заказывает музыку.

— Согласны ли вы с тем, что Украина становится не такой как Польша и Венгрия, когда они присоединялись к Евросоюзу, а словно африканским придатком?

— Украина до сих пор не имеет никакого официального статуса членства в Евросоюзе. Пока там идут боевые действия, у нее нет никаких перспектив вступления. Украинская власть утешает народ тем, что они за интересы Европы умирают, гибнут, борются с ненавистной Россией, являются щитом Европы. При этом они рушат свою же экономику, уничтожают человеческий потенциал. При этом люди надеются, что все их жертвы не напрасны. Но кому будет нужна разрушенная безлюдная страна? Это как морковка висит перед носом осла, и чем дальше он идет, тем больше жертв, страданий, а морковка ближе не становятся.

— Вернемся в 2015 год. Тогда, насколько я знаю, на Православную церковь нападок не было?

— Были. С самого начала на Украинскую Православную Церковь, находящуюся в каноническом единстве с Русской Православной Церковью, оказывалось давление. От священников и верующих требовали, чтобы они не осуждали, поддержали Майдан, пришедшую в результате переворота власть, АТО. Сразу же стали захватывать храмы, была неудачная попытка захвата Киево-Печерской Лавры. На государственных и олигархических СМИ велась агрессивная пропаганда против канонической Церкви, её называли «пятой колонной», «рукой Москвы», её прихожан - предателями.

При Порошенко была создана Православная церковь Украины, которую признал Константинопольский патриарх. Идеологически это подавалось так, что мол, у нас раньше была своя независимая церковь, которая только формально подчинялась Константинополю, а вот «злые русские» пришли, лишили нас независимости, переподчинили себе церковь.

До этого, еще Кравчук вместе с раскольником митрополитом Филаретом Денисенко создал Киевский патриархат. Они взяли на вооружение лозунг: «Независимому государству — независимую церковь». Но верующий народ в большинстве своём за ними не пошёл. В итоге образовался раскол. Киевский патриархат никто не признавал как канонический.

С приходом Януковича, который позиционировал себя как православный, прорусский, произошло знаковое событие — открытие третьей лавры на Украине — Святогорской. До этого на Украине было две лавры — Киево-Печерская и Почаевская. Он был открыт для сотрудничества с канонической Церковью, много планировал сделать в этом направлении. готов отдавать корпуса, которые были отделены под музей. Масса была проектов. Однозначно выступал за каноническое Православие, хотя раскольников никак не притеснял.

— Но в перспективе все равно планировалось отделить его от российского?

— Да, после победы на выборах Янукович хотел добиться автокефалии для УПЦ, но канонически, без раскола. Намерения такие были. Этому помешал Майдан. Планировалось, что к следующим выборам он придёт с двумя своими достижениями — евроассоциацией для Украины и канонической автокефалией для УПЦ.

Все эти планы рухнули с победой Майдана. Но и Майдан был неоднороден. Там были разные военизированные формирования, ориентирующиеся на разные конфессии. Киевский патриархат, римо- и греко-католики открыто поддерживали Майдан. УПЦ старалась быть над схваткой, занимать примиряющую позицию.

Радикальные русофобские националистические силы Майдана, после его победы, хотели захватить Лавру в Киеве. Однако часть майдановцев вместе с православным народом и духовенством объединились для защиты Лавры.

— Почему неканонические христиане хотели захватить Лавру? Что это для них это значит?

— Потому что Лавра — это главный сакральный символ Украины, её духовное, религиозное, мистическое сердце. Это главная святыня, выше ее нет на Украине.

В итоге главой Украинской православной церкви Московского патриархата стал блаженнейший митрополит Онуфрий, который имел славу молитвенника, подвижника, аскета, кроткого и мудрого пастыря. За ним шли, его смиренному слову верили.

— Сейчас многие разделились на два лагеря. Одни говорят, что митрополит Онуфрий предал Православную церковь, а другие говорят, что нет, он, наоборот, старался всеми силами сохранить влияние и что в православных храмах до сих пор идет поминание русских святых и патриарха Кирилла. Что вы об этом думаете?

— Митрополит Онуфрий, возглавив УПЦ, вынужден был считаться с существующими среди её епископата партиями. С одной стороны, была автокефальная группа митрополита Александра Драбинки, который в итоге ушел в раскольническое ПЦУ, с другой, владыки, выступающие за единство с Московским патриархатом, и колеблющееся большинство между ними.

Официальная позиция УПЦ была следующая: мы не против автокефалии (автономии от Москвы), но каноническим способом, не путем раскола. И второй был тезис о том, что у УПЦ и так была широкая автономия. Москва не вмешивалась. Через нее только шли дипломатические отношения с другими поместными Церквями. Но внутри УПЦ обладала полной независимостью в управлении, был свой устав отдельный, все пожертвования оставались здесь же.

После победы Майдана и начала АТО блаженнейший митрополит Онуфрий и вся УПЦ оказались в сложной и трагической ситуации.

С одной стороны, её приходы и верующие были и в отсоединившемся Крыму, и на восставшем Донбассе, и на постмайданной. Началась братоубийственная гражданская война. Когда в Верховной Раде всех пригласили встать в честь «героев», которые погибли на Донбассе, митрополит Онуфрий демонстративно не встал, чтобы обличить братоубийство. Был большой скандал. Официально УПЦ выступала за мир, примирение всех враждующих сторон... Но при этом собирались вещи, продовольствие солдатам АТО. Поставлялась гуманитарка и той, и этой стороне. Церковь старалась помочь всем нуждающимся и пострадавшим.

Во избежание конфликтов было молчаливо разрешено не поминать за богослужением патриарха Кирилла. Непоминовение патриарха обрело массовый характер. Некоторые священники делали это по убеждению, многие из-за страха за свой приход, свою семью. Ведь среди прихожан были те, кто уже воевал на Донбасе. Понимая это, и патриарх Кирилл заявил, что не нужно ради поминовения рисковать жизнью.

Церковь живёт не в вакууме. Она состоит из людей, которые живут в обществе, ощущают на себе его влияние — через образование, воспитание, СМИ. Многие молодые священники и верующие, родившиеся после распада СССР и прошедшие украинские школы и ВУЗы, вполне искренне не приемлют Россию.

— Если УПЦ все равно переходила под украинскую власть, почему ее решили жестко уничтожать?

—УПЦ старается идти своим путём. Так на так называемом Соборе УПЦ в Феофании (27 мая 2022 г), с одной стороны, заявлено о полном отделении УПЦ от РПЦ и самостоятельности, с другой, о возможности на местах определять свой канонический статус, в зависимости от ситуации. Также были отвергнуты призывы властей войти в состав ПЦУ. Поэтому украинские власти не доверяют УПЦ, считают, что это маскировка и обман для отведения от себя угрозы уничтожения.

— Они не могут присоединиться, потому что не могут пойти против своей веры и признать каноничность?

— Да, не могут. Потому что это противоречило бы всем предыдущим заявлениям и позиции УПЦ по этому вопросу. С другой стороны, самовольное и самопровозглашенное отделение от Русской Церкви также является неканоничным. По сути сейчас и УПЦ потеряла свой канонический статус, тоже впала в раскол. Духовенство и народ разделились. Есть некоторые священники, которые вопреки всему поминают патриарха Кирилла и не признают решения Феофаниевского собора. Например, один знакомый мне старый священник демонстративно поминает патриарха и говорит: «Я боюсь бога, мне скоро умирать». При этом другие священники и некоторые прихожане этого же храма ругают его за это. Раскол существует на уровне приходов, семей.

— То есть задача у них не перейти на какую-то другую сторону, а уничтожить православную церковь?

— У них задача уничтожить любую связь с Россией. Сделать из Украины абсолютно антироссийскую страну, чтобы не осталось никакой возможности для примирения и воссоединения. Они считают, что УПЦ, даже в современном ослабленном виде, — это единственное, оставшееся из того, что объединяет Россию и Украину.

В развязанной Западом войне с Россией ставится задача провести культурную, духовную, религиозную зачистку, чтобы в умах и сердцах украинцев была только вражда, только ненависть к Русской церкви, русскому государству, русскому народу и культуре. Это вписывается в планы Запада по ослаблению России. Украина — это полигон, на котором испытывают разрушительные русофобские технологии, чтобы потом переносить на другие постсоветские страны.

— Вы поддерживаете контакты с людьми, которые остались на Украине? Что они говорят по этому поводу?

— После начала СВО контакты прекратились, я боюсь звонить кому-то, чтобы не создать для них опасность. И мне никто не звонит. Люди, которые там живут, оказались заложниками и жертвами преступного украинского режима.

— Что говорят православные о захвате лавры?

— Люди возмущаются, но ничего не могут сделать, чтобы это предотвратить. Все боятся. Нет лидера, который бы повёл людей. Те, кто осмеливается возражать власти, оказываются под арестом, им угрожают, издеваются, обвиняют в пособничестве России. Кто-то вышел, но там не так много людей, все боятся. Сейчас военное время, это может быть приравнено к работе на врага.

Люди приходят сами, как-то самоорганизовываются. Судя по видеоматериалам в соцсетях, женщины верующие не боятся говорить; наместник Лавры, митрополит Павел раскритиковал власти, на него браслет повесили, дело завели. Отправили под домашний арест, запретили пользоваться интернетом. Повестки вручаются демонстративно епископам, священникам, захватывают или уничтожают храмы. Государство давит на УПЦ всем своим репрессивным аппаратом.

— Можно ли их считать мучениками за веру?

Мученик — это человек, которого умер за свою веру во Христа, за верность Ему и Церкви. На Украине множество мучеников, многие священники уже погибли. Было много тех, кто выступал за Святую Русь, за духовное единство русского, белорусского и малороссийского народов. Сегодня они преследуются вплоть до физического уничтожения. Есть случаи пропажи и гибели священников. Придёт время и все такие факты будут изучены.

На Западе все поддерживают и закрывают глаза на беззакония в религиозной сфере. УПЦ обращается в ОБСЕ, другие мировые организации, но это абсолютно бесполезно. Украинское государство целенаправленно дискриминирует УПЦ, полагая что война все спишет. Перед началом СВО Зеленский считался коррупционером, продажным политиком, пустым человеком. Но СВО для него стало моментом славы. Он стал мировой звездой и воспринял это как карт-бланш. Все спишется, потому что он воюет с «мировым злом», на роль которого назначена Россия. Его героизировали. Я не удивлюсь, если скоро иконы его появятся. Ведь, уже были иконы Бандеры и Богородицы с джавелином (FGM-148 Javelin, ПРТК производства США — ред.). От них и до иконы Зеленского не далеко.

Сейчас все зависит от того, как завершится СВО, какие будут результаты. По сути, от исхода конфликта России и Запада на Украине зависит судьба Православия на этих землях.

— Получается, цель украинской власти уничтожить все это?

Да, идет планомерный процесс уничтожения канонического Православия на Украине. Православные люди — заложники этой ситуации. Нам легко судить здесь о каноничности или неканоничности УПЦ, не будем спешить, очень много неясного сейчас, всё очень сложно и неопределенно. Пусть Бог судит. Гораздо лучше молиться за православных на Украине, за наступление истинного мира на этой многострадальной земле. Чтобы Господь их сохранил, дал сил, мудрости, терпения и верности Христу и Церкви, спас их в этой ситуации.