Война без прикрас. От первого лица

Баку – Тбилиси – Кандагар
В 1980 году Александр Панский был призван из Молдавской ССР в Советскую армию. Прошел «учебку» в Баку, первую военную школу младших командиров, где получил звание младшего сержанта и военную специальность мастера.

– В основном мы изучали засекреченную аппаратуру связи, шифрования, коды. Еще до повестки я год проработал в Кишиневе на телефонной междугородней станции. В армии, как это тогда говорилось, был отличником боевой и политической, – рассказал Александр.

После «учебки» еще месяц он служил в роте обеспечения. Затем командование перевело его в Тбилисскую 111-ю бригаду, где Александр в составе спецроты занимался горной подготовкой.

– В конце мая начали собирать группу из разных воинских частей – мы поехали в командировку в полк связи возле Тбилисского моря (искусственное водохранилище). Туда со всех частей съехались специалисты – от психологов до ГРУ (Главное разведывательное управление).

Срочников было около 300 человек, их начали проверять по самым разным критериям: от рукопашного боя до психологических тестов. Из 300 человек отобрали лишь 50 и сформировали группу – солдаты уже понимали, что их готовят за рубеж.

– А куда? Ливия или Алжир? Там были только узкопрофильные специалисты, летчики, военспецы. Мы – сержантский состав. А где тогда стояли наши войска? В Афганистане. Тут только дурак бы не понял, к чему нас готовят, – отметил Александр.

10 июля 1982 года они выехали гражданским рейсом до Ташкента, а оттуда в Кандагар, южный Афганистан.

Как встретил Афганистан
Первая картина, которая предстала перед молодыми солдатами в Афганистане, – на аэродроме к отправке готовились два борта в Советский Союз. Груз 200. Такая картина ясно дала понять: учеба закончилась, парни оказались на настоящей войне.
Через четыре часа после посадки группа двинулась в составе каравана (личный состав, бензовозы, стройматериалы, боеприпасы) в сторону пакистанской границы, к боевому охранению.
Бригада расположилась в полевых условиях, на небольшой возвышенности. Штабные и офицерские палатки среди облегченных «восьмидесяток» (танк Т-80) и гвардейских минометов. На следующий день, утром, уже получили оружие и боеприпасы. Александр был назначен замкомандира в своей группе (все – сержанты), главным – старший лейтенант. Стали изучать карты, район боевого выхода – направление в сторону Пакистана.

– Наша задача была простой и сложной одновременно. Мы должны были отслеживать караваны с оружием, которые шли со стороны Пакистана, и при этом оставаться незамеченными. На контакт не выходить, тем более не атаковать. Мы были обязаны обходить стороной даже пастухов с отарами, – пояснил Александр.

Группа в основном передвигалась ночью. Выходили на точку, отслеживали караван – сразу снимались с позиции, определяли направление – в какую сторону он двигается – и передавали информацию по шифрованному каналу в расположение бригады. Далее сведения поступали в Таджикистан, откуда вылетали советские штурмовые самолеты и «накрывали» караваны с воздуха.

По прозвищу «Вампир»
Но не всегда все шло по плану.

– Мы нашли караван, передали координаты и стали уходить. Но не знали, что караван разделился: половина, которую мы засекли, пошла прямо, а вторая свернула в нашу сторону. Повезло, что мы первыми их обнаружили. Нас было шесть, а их – человек тридцать. Благодаря внезапности 15–16 душманов удалось накрыть сразу, – рассказал Александр.

Бойцам пришлось идти на сближение, чтобы враг не успел выставить минометы. Иначе даже отступить не получилось бы: боевики просто накрыли бы их прицельным огнем. Расстояние между группами было около 300 метров. Обстреляли врага из пулемета и автоматов, снайпер сразу ушел в сторону, чтобы не светиться.

– Ну мы и давай на сближение. На ходу перезаряжаешь, рожок – всего 30 патронов, это две-три хорошие очереди – и все. Когда приблизились, у товарища заклинило затвор. Прикрыл его огнем, а враги тем временем побежали за выступ скалы. Я следом. А там долговязый такой – бросился на меня и автомат выбил. Остался один штык-нож на поясе, второй за спиной, я его привязывал так (как самурайский меч), а тот меня на голову выше, такая каланча. Спеленал, автомат выбил, но и сам нож достать не может: руки заняты.

Попробовал бросить врага на землю – но тот оказался выше и тяжелее. Не получилось.

– Поднимаю голову, вижу – глотка, ну я и зубами в нее, на всю катушку придавил. Кровь хлынула на меня. А пока я с ним боролся, товарищ с другой стороны обошел выступ скалы (нашу схватку он не видел), там добил троих. Прибегает к нам и тут видит такую картину. Сначала оцепенел… и как давай ржать! Потом на меня две или три фляги потратили, пока отмывали, и прозвище дали – Вампир, – вспоминает Александр.

Форму, естественно, пришлось поменять. Еще и комбриг получил нагоняй за то, что засветились. Но тем не менее задачу выполнили, одну часть каравана накрыли «сушки» (самолеты конструктора Сухого), другую уничтожила команда Александра.

– Просто сложили все в кучу – мины, гранаты, винтовки М16, патроны – гранату под низ, растяжку цепляешь за чеку, отходишь за камень и дергаешь. Потом надо минут 10–15 лежать, пока все не подорвется, и уходить. Взяли только тушенку у них американскую.

За Полярной звездой
Возвращались с группой после задания – темнело, опаздывали, компас был сломан.

– Если мы до заката не выйдем, то ночевать будем под камнями. В эфир выходить запрещено. Я убедил командира идти через кишлак, что по инструкции запрещено, – рассказал Александр.

На выходе их уже ждал враг. Душманы расположились на небольшом возвышении с двух сторон, что позволяло им вести перекрестный огонь. Так группа попала под обстрел.

– Скоротечный бой, все быстро закончилось, но двоих наших зацепило, группа в суматохе рассеялась. Командир, с ним еще двое, нас потеряли и, согласно инструкции, отправились в расположение.

Сержант один, никого не видно, не слышно. Решил отойти от места столкновения в сторону метров на 500–600, чтобы сориентироваться, и тут услышал стоны: один товарищ был ранен в плечо, второму разорвало икру правой ноги. Александр перевязал ребят, вколол обезболивающее и стал думать, как добираться до бригады.
Из школьных уроков вспомнил про звезды, нашел на небе Полярную, сориентировался и двинулся на базу. А как это делать с двумя ранеными товарищами? Пришлось сначала одного тащить примерно километр в сторону расположения, потом возвращаться за вторым, и так туда-обратно, но смог добраться до места, не бросив своих. Не зря же его назначали заместителем комбрига.

– Мы выполнили задачу, вернулись в расположение бригады. Влетело, конечно, за то, что через кишлак пошли и группа рассеялась. Что там душманы делали? Непонятно, вроде кишлак мирный.

Военному разведчику, девиз которых «Выше нас только звезды», помогла выйти к расположению Полярная звезда. Александр сказал, что толком и не вдавался в смысл этого девиза, но предложил свою версию.

– В моем понимании так: когда мы выходим на задачу, поднимаемся в горы, переходим хребет – снизу никого, а над нами только звезды.

После войны – строить Сургут
В Тбилиси Александр Панский как участник боевых действий в Афганистане подписал документы о неразглашении и непроживании в приграничной зоне.
Еще в строевой части ему выдали пачку писем от родных – в Афганистане он их не получал. Куча конвертов, на одном из них – почерк отца, который написал, что приехал в Сургут (аккурат в августе 1982-го, пока Александр воевал в Афганистане), и приглашал сына на Север. Тогда все ехали туда за «длинным рублем», а специальность электромонтажника связи как раз была востребована в строящемся городе.

– 20 декабря я прилетел в Кишинев, а в январе уже был в Сургуте. Как сейчас помню, тогда было холодно: минус 19. Начал трудиться на Севере электриком. Сначала третьего разряда, потом отучился на четвертый, экстерном – на пятый. Три года работал в котлованах, месил бетон, ремонтировал башенные краны. Можно сказать, строил город, центральную часть точно. Тогда шло интенсивное строительство. Два-три месяца – и дом под ключ.

В августе 1983-го Александр отучился в филиале Тюменского индустриального университета Ленинского комсомола. Три года – в Сургуте, потом еще три года – в Тюмени.
Ему предлагали остаться в армии, пойти на сверхсрочную, учиться на прапорщика. Но он не согласился:

– Я из такой мясорубки вылез, больше не хотел слышать про армию. До сих пор не понимаю, кому нужна была эта война. Мы оставили там около 15 тысяч наших ребят. Но все-таки выходили под своими знаменами и на своей технике.

Каждый год, 15 февраля, он возлагает цветы к обелиску афганцам, которые не пережили эту войну. И плачет.

– По прошествии лет один товарищ спрашивал меня: страшно на войне или нет? Это только в кино показывают, что никому не страшно.

Но, несмотря на ужасы и тяжести войны, «афганцы» поставленную задачу выполнили и вернулись домой.